Охотники за головами - стр. 20

Я прислонился к Дианиному плечу:

– Послушай, дорогая, это важно. Нет идей, как мне вообще с ним связаться?

Она улыбнулась:

– Ты такой милый, когда тебе не терпится!

– Ты знаешь, где…

– Естественно.

– Где, где?

– Вон стоит. – Она показала рукой.

Напротив одной из весьма экспрессивных картин Нёрума – истекающий кровью мужчина в садомазохистском кожаном шлеме – маячил некто худощавый, прямой и в костюме. В лысом загорелом черепе отражался свет прожекторов. Взбухшие, узловатые жилы на виске. Костюм явно сшит на заказ. На Сэвил-роу, как я понял. Рубашка без галстука.

– Позвать его, любимый?

Я кивнул и посмотрел ей вслед. Приготовился. Заметил его благосклонный кивок, когда Диана обратилась к нему и указала в мою сторону. Они подошли ко мне. Я улыбнулся, но не слишком широко, протянул руку чуть раньше, чем он приблизился, – но не слишком рано. Повернулся к нему всем корпусом, глаза в глаза. Семьдесят восемь процентов.

– Роджер Браун, очень приятно, – свое имя я произнес на английский манер.

– Клас Греве, мне также очень приятно, с моей стороны.

Если не считать этой по-иностранному витиеватой вежливой конструкции, его норвежский был почти безупречен. Рука сухая, горячая, рукопожатие твердое, но в меру, длительность – положенные три секунды. Взгляд спокойный, любопытный, бодрый, непринужденная, дружелюбная улыбка. Единственное, что меня смутило, – он оказался не таким высоким, как я рассчитывал. От силы метр восемьдесят – некоторое разочарование, если вспомнить о лидерстве голландцев в антропометрическом отношении: средний рост мужчины – 183,4 см.

Прозвучал гитарный аккорд. Точнее, G11sus4, с которого начинается «A Hard Day’s Night» из одноименного альбома «Битлз» 1964 года. Я знал это, потому что сам закачал его в качестве рингтона Диане на ее мобильник от «Прада». Она поднесла тонкую, элегантную вещицу к уху и, кивнув с извиняющимся видом, отвернулась.

– Я слышал, господин Греве перебрался к нам сюда совсем недавно?

Я сам почувствовал, как это прозвучало – репликой из этакой старомодной радиопьесы, но назначение вступительной фразы – подстроиться под собеседника и продемонстрировать собственный низкий статус. А уж преображение себя ждать не заставит.

– Я получил в наследство от бабушки квартиру, на Оскарс-гате. Она два года пустовала и нуждается в ремонте.

– Вот как!

Я, улыбаясь, поднял обе брови – выражение интереса, но без назойливости. Только чтобы дать ему возможность, следуя социальным кодам, ответить чуть более развернуто.

– Да, – сказал Греве. – Приятно сделать перерыв после многих лет напряженной работы.