Охотник за тенью - стр. 52
– Кто туда ходит?
– По мне, так те, у кого не все дома. Но также и богачи. Ты не представляешь, сколько народу верит в эту фигню. Все анонимно, попасть туда можно только при определенных условиях: тайна личной жизни свято соблюдается. Сегодня вечером они будут праздновать по поводу того, что случилось в Остии.
– Можешь сделать так, чтобы меня впустили?
– Каждый раз они выбирают новое место для встречи. Не так-то легко его узнать. – Космо явно колебался: не хотел впутываться в такое дело, вероятно думая о безопасности женщины и девочки, которые ждали его дома. – Придется снова связаться со старыми приятелями, – заключил он скрепя сердце.
– Уверен, у тебя не будет проблем.
– Кое-кому позвоню, – пообещал Космо. – В места, где они собираются, нельзя попасть без приглашения. Но ты должен быть начеку, это опасные люди.
– Приму все меры предосторожности.
– А если я не смогу тебе помочь?
– Хочешь, чтобы на твоей совести появились еще трупы?
– Ладно-ладно, понял, сделаю все, что смогу.
Маркус подошел к столу, взял ручку и листок, на котором Космо делал пометки, и сам что-то записал.
– Как только выяснишь, как мне пройти на празднество, позвонишь на эту голосовую почту.
Вглядевшись в листок, Космо увидел, что рядом с номером написано что-то еще.
– Что это за «соляной мальчик»?
– Если ты, звоня кое-кому, случайно упомянешь также и это, буду тебе очень благодарен.
Космо задумчиво кивнул. Маркус покончил с делом и мог уже уходить. Но как раз когда он повернулся к двери, Бардити спросил:
– Почему ты тогда выпустил меня?
Пенитенциарий ответил, не оборачиваясь:
– Сам не знаю.
Батиста Эрриага в шестьдесят лет считал себя человеком осмотрительным.
Но он не всегда был таким. В юные годы, на Филиппинах, он понятия не имел о том, что такое осмотрительность. Наоборот, много раз испытывал судьбу – и саму смерть – из-за своего несносного нрава. Если рассудить хорошенько, от своего хулиганского поведения он не получал никаких выгод, всего лишь тешил тщеславие.
Ни денег, ни власти, ни, разумеется, уважения.
Но именно тщеславие послужило причиной несчастья. Событию этому суждено было определить всю его дальнейшую жизнь, хотя Батиста ни о чем таком и не догадывался.
В то время ему исполнилось шестнадцать лет, и он делал начес на макушке, чтобы казаться выше ростом. Он души не чаял в своей шевелюре цвета воронова крыла и похвалялся ею. Каждый вечер мыл голову и натирал кокосовым маслом. У него был гребешок из слоновой кости, который он стащил с лотка. Батиста носил его в заднем кармане брюк и время от времени вынимал, чтобы поправить плотный завиток на лбу.