Охотник - стр. 31
Она дала Келу слово, что никому ничего не скажет и ничего не станет предпринимать. Трей, понимая, что мало что еще у нее есть, слово свое ценит страх как высоко.
– Я вернулся, – подчеркивает Джонни. – Видишь? И Брендан так же поступит.
Трей спрашивает:
– Собираешься остаться?
Вопрос простой – она хочет знать, с чем имеет дело, – но отец усматривает в этом мольбу.
– Ай милая, – говорит он, оделяя Трей нежным взглядом и улыбкой. – Конечно. Никуда не пойду. Папка теперь дома.
Трей кивает. Несолоно хлебавши. Ясно, что он верит в сказанное, но так у него всегда, таково одно из его дарований – каждое слово из собственных уст воспринимает как евангельское. Трей успела забыть, как это – разговаривать с ним, сплошь туман и муть.
Джонни подается чуть ближе, улыбка ширится.
– Незачем мне куда-то деваться, ну, – сообщает он доверительно. – Хочешь, скажу кое-что?
Трей пожимает плечами.
– У меня есть задумка одна, – говорит Джонни. – Когда она у меня сбудется, только и денемся мы, что в славный новый дом с большой спальней на каждого. И в дырявых джинсах ты гулять тоже не будешь.
Ждет ее вопроса. Трей его не задает, и тогда Джонни заново пристраивает руки на воротах поудобнее, готовится выложить свою байку в любом случае.
– Познакомился я с чуваком, – говорит он, – там, в Лондоне. Сидел в одном ирландском пабе, с приятелями взяли по пинте, тихо-мирно, и тут подрулил этот парень. Англичанин. Задумался я было, что́ он в таком месте делает, паб-то чуток лихой, а сам он из таких, какие бренди пьют в пафосных гостиницах. Пальто на нем да ботинки – сразу видать, что они стоят больше, чем я в месяц на руках имею. Сказал, что расспрашивает насчет кого-нибудь из Арднакелти, и его отправили ко мне. – Джонни капризно закатывает глаза. – Канеш, я прикинул, что дело худо, как ни крути. Сам-то я не пессимист, но Арднакелти ко мне лицом не повертывалась никогда. Уже собрался сказать ему, чтоб шел нахер, и совершил бы худшую в жизни ошибку, но тут он мне пинту предлагает, а мне в тот день чуток фунтов как раз не хватало. И, поди ж ты, выяснилось, что у него бабка из Арднакелти. Из Фини она была. Уехала в Лондон еще до войны, медсестрой, и замуж вышла за врача – большую шишку. Рассказывала тому парню байки про здешние места, до чего тут красиво, как она носилась по горам – точь-в-точь как ты, ну. – Он улыбается Трей. – И рассказала она ему еще кой-чего. Знаешь ведь, что тут, под низом гор, золото есть, а?
– Учитель говорил, – произносит Трей. – На географии.
Джонни наставляет на нее палец.
– Вот молодчинка, что в школе внимательная. Далеко пойдешь. Учитель прав. Те, кто жил тут тысячи лет назад, они-то знали, где его искать. В этом краю древних золотых украшений найдено больше, чем во всей остальной Европе, тебе про то учитель говорил? Браслеты шириной с твою руку, ошейники здоровенней обеденных тарелок, кругляши типа монет, какие тогда на одежду нашивали. Твои прапрадеды и прапрабабки на всяких праздниках с головы до пят в них были обряжены. Залезали вот на эту гору, сидели у костров и сверкали так ярко, что глазам больно. Откапывали их полные горсти небось, здоровенные слитки, чисто как мы торф режем.