Охотник на попаданцев - стр. 59
С тех пор Клаудия, по её собственным словам, сильно не любит этих, как она выразилась, «западников». В общем, выходило так, что она не доверяла ни коммунистам, ни антикоммунистам, то есть тем самым фактически поставила себя в незавидное положение между молотом и наковальней, как говорили в одном известном фильме «белые придут – грабют, красные придут – грабют, куды ж бедному крестьянину податься». Хотя кого любить, а кого вовсе даже наоборот – это её сугубо личное дело…
Ещё она рассказала, что гражданство у неё двойное – французско-марокканское. Марокко здесь, у них, было уже практически независимым государством, и в ряде случаев марокканский паспорт, похоже, был полезней, чем французский.
У Клаудии была некая «импортно-экспортная фирма» (по её словам, семейный бизнес, но по-моему, скорее просто легальная «крыша» для разного рода тёмных делишек), работающая в Марокко, Алжире и Французской Западной Африке (Алжир в этой реальности тоже был почти независимым государством, а вот с Западной Африкой не всё ещё было вполне понятно – привычного в нашей реальности разделения этой колонии на несколько независимых государств здесь на данный момент не произошло), а также разная «недвижимость и торговля» в Рабате, Касабланке, Дакаре и Браззавиле.
Плюс именно где-то там, в Африке, сейчас жили её родители (правда, о родителях Клаудия говорила как-то особенно невнятно, так что я не исключил, что они, возможно, не «живут», а скорее «похоронены» где-то там, в семейных частных владениях) и уже упомянутая пятнадцатилетняя дочь.
При этом я обратил внимание, что при упоминании о дочери на её лице появляется недовольная гримаска. Какие-то сложности в области отношений между отцами и детьми, а точнее матерями и дочерьми переходного возраста, решающими нелёгкую проблему полового созревания? Как же это знакомо. Многие мои приятели-женатики постоянно и нудно говорят о том, что семья – вещь просто необходимая (особенно в плане стакана воды в постель, когда будешь подыхать от старости), а дети – это прямо-таки счастье, но, немного поддав или оказавшись в затруднительной ситуации (особенно будучи уверенными, что их при этом не услышит кто-нибудь случайный), те же самые люди начинают именовать собственных жён и детей словами, которые в нашей державе обычно пишут на заборах. Так что любовь и женитьба – это вам, ребята, никакие не вздохи на скамейке, а скорее непрекращающееся остервенелое рубилово заточками, вечная война всех против всех…
Про свой собственный возраст Клаудия мне ничего не сказала (да и какая женщина в здравом уме вообще станет говорить про такое?). Но я так понял, что по всему ей должно быть лет тридцать пять или около того.