Охотник на оленей - стр. 26
Жаль.
Я спрятала игрушку в карман. Капюшон съехал, не полностью открыл мою голову, задержался на высокой причёске, но лицо успели рассмотреть.
Мало кто знает в лицо элиту страны.
А серо-голубых глаз у оленей не бывает.
Оленихи улыбнулись мне.
– Ты зайка?
– Да, я зайка, – соврала тётушкам и улыбнулась в ответ.
– Какая красивая, – засмотрелись они.
Одна протянула мне морковку.
– Спасибо, – тихо поблагодарила я и взяла угощение.
Всё в порядке, путешествовала, можно сказать, среди своих.
Судно отчалило от пристани. Поплыло по большой реке вдоль города. Оставались позади тысячи огней. А когда первые лучи солнца тронули гладь воды, то мы покинули город Олений и стали медленно углубляться в Лес.
Огромные деревья. Под самые небеса! Корневой системой разрушали берега. Гигантские ели накренялись опасно над водой, и темнела между стволов зловещая глубина.
Я, как фильм познавательный, смотрела на Лес за окном.
Безумная, пугающая чаща, таящая в себе таинственность и мифы… Я так много знала о Лесе и никогда не была в нём. Да, мне в мире людей привычнее, чем на родине.
Это завораживало. Мир, который я не знала. Он манил меня и пугал.
Час, два, три. Мы плыли без остановки. У реки появлялись пристани, запущенные и безжизненные. Даже большие, со скамейками для ожидания трамвая, оказались ненужными после войны. Поредел наш Лес, населения не было почти. Много оборотней погибло.
Покосившиеся указатели в селения, в которые высокой травой заросли дороги.
Я вытянула шею, в другие окна можно было увидеть каменный пирс, от него вела дорога сквозь ели-великаны. Перед лесом стояли каменные столбы, между ними аркой изгибалась кованая надпись: «Первый оборотный университет». За деревьями возвышались башни учебного заведения. Там жило трое охранников из оленей, чтобы мародёры не разграбили добро университета. Мама хотела в следующем году открыть его.
Я так мечтала в нём учиться!
Но не судьба.
Не отчаиваюсь. Чем дальше от дома, тем слабее деспотия моего отца.
Мне воздуха не хватало в его присутствии, а теперь хорошо становилось, свободно.
Морковка к вечеру была съедена. И я ощутила голод.
– Не хочешь с нами пойти поужинать? – спросили тётушки. – Здесь хорошее кафе.
Я кивнула и вышла с ними. Накинула на плечи рюкзак и проверила в кармане плаща свой маленький кошелёк на замке-поцелуйчике. Украдкой заглянула в него. Поджала губы. Рубль пятьдесят. И две серебряные монетки.
Денег в обрез.
Нужно было спросить про украшения. Возьмут ли в счёт платы?
И если экономить, не покушать, то походить всё равно нужно было. Время пролетело быстро, я сидела почти целый день. Попа болела, и затекли немного ноги.