Охотник на оленей - стр. 17

Я почти не слышала, что они говорили, поняла, как сильно попала.

После Ягеля меня никто не пригласил на танец. И я должна была весь бал, стоять в красном углу именинницы и смотреть, как мои подруги меняют партнёров, смеются и наслаждаются жизнью и свободой.

От Валентина Вереска пахло мёдом и немного жжёным сахаром. Отвратительное сочетание, если честно. Но маме нравилось.

Отчим подал мне смуглую руку и пригласил на танец. Я обещанная невеста, могла танцевать либо с царями, либо с родными братьями, которые не удосужились,  поддержать в горе.

Черноглазый, черноволосый, высокий и сильный отчим Валентин ничего не говорил. Просто успокоил колдовством. Мамы в зале уже не было, у царицы слишком много дел, поэтому велела меня утешить любимому мужу.

Нужно заметить, не отцу. Папа у меня… Мягко сказать, садист.

— Я не хочу, — призналась самому суровом  из оленей, он единственный меня не осудит. Южане северян ненавидят. — Валентин, я не могу. Не могу пересилить себя.

— Видела волка? — спросил он.

— Сегодня впервые.

— Когда увидишь в полном обороте, поймёшь, что лучше нам быть единым стадом, потому что страшнее волков нет хищников в Лесу. Наша сила в единстве. Сейчас тебе страшно, через пять лет ты станешь свободной, и с улыбкой будешь вспоминать эти события. И у тебя нет выбора. Либо замуж, либо, по видениям колдунов, ты погибнешь в клыках зверя.

— Видения не всегда говорят правду, — прошептала я.

— Но намекают на вероятность, — согласился отчим. — С тобой танцевать тяжёлый труд, ты мне жалуешься.

— А кому ещё?

— Просто прежде, чем жаловаться мужчине, подумай, вдруг он начнёт решать твои проблемы. Понравится ли тебе это?

— Реши мои проблемы, Валентин, — горько усмехнулась я.

— Я убью твоего отца, и все твои проблемы закончатся.

Вздрогнула и посмотрела в его бездушные, черные, но при этом ледяные глаза.

— Нравится? — улыбнулся мне Валентин. 

—  Нет.

—  Тогда беги, оленёнок.

     Это моя семья. Мне с детства внушали,  что мои отчимы не дружный мужской коллектив, а обычный гарем с конкуренцией. 

Я отошла от Валентина и, наплевав на все приличия, двинулась к высоким створкам дверей. 

Отчаяние сковало шею, тугим кожаным ошейником. 

Противно… Отвратительно чувствовать своё заключение и несвободу…

 Безнадёжность.

Выбежала из бального зала, понеслась по ковровой дорожке, приподнимая подол своего алого платья. Слёзы держались в глазах, но я не плакала. Я вообще никогда не плакала. Не знала, с чем это связано, но видимо все мои солёные несчастья остались в пелёнках. 

Даже когда отец жестоко наказывал, я смотрела на него глазами сухими, отчего он злился ещё больше.