Охотник - стр. 37

Рыжеволосый провёл ладонью по шершавому предплечью, дотронулся, будто до чужого лица, заплакал. Он плакал тихо, беззвучно открывая рот, подбородок дёргался, как в конвульсиях. Потерять одно из главных чувств навсегда – ужасно, не справедливо, погано. Слёзы слегка помогли очиститься, освободиться. Он не плакал со случая на береге.

Их расселили, вместо длинной комнаты, как в казармах, отвели по маленькой комнатушке с оконцем у потолка. Кровать плоская, без подушки. Лежишь будто на доске.

Эти люди узнали любимых животных мальчиков. В маленькой стальной комнате оставался мальчишка, нож и животное. Час на раздумье. Рыжеволосому достался щенок. Сознание наполнилось искрящей болью.

– Я не буду этого делать! – закричал мальчик.

Через несколько минут окошко в двери открылось.

– Не будешь убивать? – спросил Жерор.

– Нет.

– Тогда ты умрёшь.

Мальчик остановился, голова готова взорваться от страданий, мыслей, слов. Чтобы человек делал страшные вещи, он должен перейти страшную черту, перейти себя. Он тихо сказал:

– Хорошо.

– Глупец! Здесь нет места состраданию! Ты уже должен понять… Время ещё есть. Совет: не думай, а делай. Так легче. Твоё сердце изначально каменное. Чувствуют не сердцем, а мозгом. Это он придумывает боль, как свою, так и причинённую. Не подумаешь о страданиях, что принесёшь – не узнаешь о них.

Окошко захлопнулось. Мальчик натянулся, как струна. Сознание взревело, посыпались искры, молотящая ненависть постучала наружу.

Риктор подошёл к облокотившемуся о колонну Жерору.

– Как мой? – спросил он.

Жерор удивлённо взглянул на будто выточенное из стали лицо.

– Что с тобой? Ты не за одного не переживал…

– Я хочу, чтобы этот вырос.

Жерор глянул по сторонам, неприветливо на Риктора.

– Знаешь, вся это система давно прогнила. Первое поколение было лучше, достойнее и больше.

– Поэтому осталось так мало? Лучше делать это самим, чем скармливать монстрам.

– Да мы растим чудовищ! Зверей! Они ничего не понимают… их заботит только выживание и выполнения заданий, убийства Мы выращиваем монстров, чтобы убить других монстров…

– Это и есть наша идея.

– Ты пёс! Собака Крейта! Вылизываешь ему зад! Ваши методы уродски! И вы…

– Фовон глава.

– Да он никто! Никто!

– Он не принял кастрацию.

– Тогда бы его уже не было, как и вас. Цена и так большая, а вы хотели поднять планку выше? Не бывать этому! – Жерор приблизил взвинченное лицо к равнодушному, железному лицу Риктора. – Передай этой твари, Крейту, я оторву ему руки, и это будет только начало, – он прокашлялся и сменил тон. – Всё зависит от него, но он силён. Выживет, если сможет перебороть иллюзии.