Охотник и его горгулья - стр. 28
– И также пойдёшь ночью гулять? – в тон ему поинтересовалась Нюка. – Не струсишь?
– А чего мне трусить? Я маг, не то, что некоторые, – проклинатель многозначительно посмотрел на меня и поднялся из-за стола.
– Иди-иди, утром похвастаешься, коли жив вернёшься, – продолжала подзуживать его Нюка.
Я понимал, на что она его толкает, но моя неприязнь к Ронвелу была столь велика, что я не попытался его остановить. Да он бы и не послушал.
Беранель молча доужинал. Остальные люди тоже разбрелись из зала. Остались только я с Нюкой, да Сервено – толстый владелец гостиницы. Оказывается, он всё это время подслушивал нашу «мирную» беседу.
– Что делать будешь, чародей? Мало кто верит в проклятье или как там оно у вас называется, – остановил он наши с Нюкой возражения. – За все годы ни разу на «Подкову» не нападали. В других трактирах были гости. Нас Всевеликий миловал. Но мало ли…
– Сколько заплатишь за ночное дежурство? – немедленно оживилась оборотистая Нюка.
– Четыре серебряных.
– Ванитар, пошли спать. Здесь нас не ценят, – распорядилась горгулья. Я едва сдержал улыбку.
– Хорошо, – поспешил набавить цену Сервено. – Шесть серебром – это максимум.
– Сегодня согласны, – опередила меня крылатая скряга.
Сервено молча вытащил из кармана горсть монет, отсчитал шесть и удалился. Горгулья довольно прицокнула.
– Он тебе завидует.
– Кто? Трактирщик? – не понял я.
– Проклинатель. Завидует отчаянно, оттого и цепляется, – Нюка перебралась на стол и принялась опустошать корзинку с печеньем.
– Чему? – искренне изумился я. – Я кругом всем должен. У меня нет ничего своего. Даже одежду в последний месяц беру у скупщиков старья. Боюсь проверять, сколько тел эти тряпки согревали до меня! – я подёргал за рукав застиранную рубашку.
Некстати перед глазами промелькнула витрина моего… когда-то моего магазинчика, дом Энафара, фигуры шести охранников Сварлига. Вспомнилось, как захлёбывался болью от переломанных рёбер, как унижался, просил не отбирать последнее, как ковылял от кредиторов в пропитавшихся кровью лохмотьях… Всевеликий, если я за ближайшие три месяца не заработаю требуемою сумму, проще утопиться…
– Жавидофать мош-жно мнохому, – с набитой пастью прошамкала Нюка. Она потянулась к кувшину молока, плеснула себе в блюдечко и напившись продолжила поучения. – Порой достаточно пустяка для зарождения зависти, перетекающей в лютую ненависть. Вот ты молод, здоров, недурён собой. У тебя есть шанс чего-то добиться. Чем не повод для зависти старого, не нужного никому неудачника, у которого впереди только дно бутылки?