Охотник - стр. 30
– Быстрее, – сказал Эрик. – Но, во-первых, пройти могут не больше четверых, и обоз с товарами так не протащишь. Во-вторых, об этом способе знают очень немногие. В третьих – опасно, говорят же тебе. Если Ингрид не удержит плетения – умрете. Или навсегда потеряетесь между мирами.
Вот как… Гуннару очень хотелось расспросить, что значит «между мирами» и как Ингрид и Эрик попали в число тех немногих. Но захотели бы – сами бы рассказали, а потому незачем вынуждать друзей врать и изворачиваться. Впрочем…
– В Белокамень вы меня так же протащили? День пути оставался.
Оба кивнули.
– Что ж, спасибо за доверие, – сказал Гуннар. – Что нужно сделать?
В конце концов, вечно живым в этом мире еще никто не остался.
– Олаву Щедрому нужны сопровождающие до Лиственя, – сказала Ингрид. – Без обоза, поэтому только двое. Дар и меч.
– Олава всегда сопровождал Скегги, – удивился Гуннар.
Едва ли парни сами не смогли бы разобраться, кому из них ехать с купцом в этот раз.
– Скегги пропал. Ночью того дня, когда тебя ранили. – Ингрид помолчалв. – Олав не знает, кому доверять, и поэтому не хочет иметь дело и с остальными. И к Вигдис он не пошел, потому что ее в тот вечер видели с ними.
– А тебе он доверяет?
– Он доверяет начальнику стражи. А для нас это предлог уехать из города. В Листвене простимся, у него там дела и куча родни. Вернется, я думаю с караваном. А мы – в Петелию. Согласен?
– Да. Только что бы ты делала, если бы я отказался?
– Попросила бы Вигдис посоветовать надежный меч, в Листвене нашли бы, к кому прибиться, и вернулась.
– А если бы она посоветовала меня?
– Тебя? – Эрик расхохотался. – Да она взбесится, когда узнает.
***
Ингрид отправила купцу записку с уличным мальчишкой. Договоренность была, что второго охранника она представит завтра, но если купец не врал, что пропажа подручного путала ему все планы, может, и примет в тот же день.
Глава 6
Олав выглядел так, как и должен выглядеть почтенный купец – круглолицый, с окладистой бородой, дородный, но не настолько, чтобы лошадь не выдержала. И видно было, что постоять за себя умеет, впрочем, других среди торговых людей не водилось. Долго расспрашивать, что за люди, купец не стал: дескать, начальник стражи рекомендовал, и один из его деловых знакомцев о Гуннаре хорошо отзывался.
Знакомца того Гуннар хорошо помнил. Угораздило его младшенького приударить за девчонкой, которая глянулась одаренному. Вообще-то в том, чтобы подкараулить соперника и не слишком вежливо попросить держаться от девицы подальше, не было ничего особенного, Гуннару доводилось бывать и на той, и на другой стороне, и не всегда удачно. Но в этот раз сошлись отрок и одаренный, лет десять как перстень носивший. Что там на самом деле произошло, рассказать было некому. То ли парень, за всю жизнь слова поперек не слышавший, заартачился. То ли одаренный хотел рожицу смазливую подпортить, заодно припугнув, да не рассчитал. То ли изначально хотел от соперника избавиться насовсем, попутно девчонке намекнув, мол, не ломайся, тем же кончится. Только осталась от купеческого сына головешка. И, как водится, все знали, да помалкивали. Родители девчонки сразу сказали, мол, жаль молодца, да его не вернешь. Начнут имя дочери в суде полоскать – и всю жизнь в девках просидит, а у нее еще три сестры младшие; и просто уехали из города к дальней родне погостить, пока гостится. Может, на месяц, а, может, и на год. Тот одаренный тоже уехал, не особо скрываясь. Узнав об этом, безутешный отец пошел к Руни, а тот отослал его к Гуннару. Теперь, вот, хорошо отзывался…