Охотница за любовью - стр. 18
Там, в далёком Петербурге, скончалась матушка. Ездила на похороны. С супругом не встречалась, а зачем. Прошлого не вернёшь. А семейные скандалы – это удел слабых людей. Да и к тому же сынишка живёт не с ним, а с дедом.
Каутский и Лафарг выразили мне свои соболезнования и тут же предложили написать очередную работу, по моей излюбленной теме – русское рабочее движение в Финляндии.
Моя небольшая брошюра «Финляндия и социализм», надо признаться, имела мало толка. Горячие призывы к финнам принять самое широкое участие в восстании, в свержении царского режима остались не услышанными.
Теперь по прошествии стольких лет, надо признаться, что финнам жилось очень хорошо, спокойно и комфортно под защитой русского монарха. И мои пламенные революционные идеи и воззвания их абсолютно не трогали. Зато мне брошюра с призывом к вооружённому восстанию грозила, в лучшем случае, ссылкой в Сибирь».
На столе рядом с тетрадкой стояла фотография в выцветшей от времени рамке. Женщина нежно взяла её в руки, нежно погладила, затем почему-то положила на стол вниз изображением. Посмотрела куда-то на потолок, после чего вернулась к своему занятию.
«Начало первой Мировой застало меня и сына Мишу в Германии. – Александра Михайловна
читала, едва шевеля губами, время от времени поднося палец ко рту, дабы смочить палец и таким образом перевернуть слежавшийся от времени лист. – Наш совместный отдых этим летом в курортном городке Коль-груб закончился интернированием на основании того, что мы имеем гражданство вражеской страны, следовательно, можем быть потенциальными шпионами. Вместо отдыха в тихом городке с минеральными источниками я и сын оказались в душном переполненном бараке. Будущее не предвещало ничего хорошего. Я переживала не столько за себя, сколько за сына. О том, на что мне пришлось пойти, чтобы решить эту проблему, вспоминать совсем не хочется. Однако уже через два дня меня выпустили с формулировкой «враг царского режима – друг великой Германии». Однако сын Миша все ещё находился в заточении. Опять пришлось пустить в ход известные женские средства и материальные сбережения. Наконец, с большим трудом удалось вызволить Мишу, правда, с предписанием – немедленно покинуть страну.
Легко сказать «покинуть страну». А как это сделать. Поезда в Россию более не ходят, во Францию тоже. До Италии далеко. Решено – будем пробираться в Швецию. Она в этой войне не участвует, там есть друзья, они наверняка помогут. Денег едва хватило на билеты в вагоне третьего класса до морского побережья. Еще небольшое усилие, и мы уже вне войны, мы в Швейцарии. Долги надо отдавать, жить на что-то надо. Я засела за сочинение рукописей и статей. С головой окунулась в революционную работу. Шведские власти до ужаса боялись революционных потрясений. В каждом русском они видели если не террориста, то уж точно политического радикала. Короче, случилось то, что должно было случится. Правда случилось гораздо раньше, чем я предполагала.