Охота в атомном аду - стр. 39
– Ни хрена себе! Какая полезная в хозяйстве вещь! – только и смог я сказать на это. – А почему, собственно, именно эти образы, кстати говоря? Я, как человек слегка советский, вроде бы не противник межрасовых половых контактов, но и не могу сказать, что все эти негритянки-афроамериканки и прочие нубийки-гаитянки меня сильно возбуждают…
– Мне просто показалось, что именно на подобных примерах будет нагляднее. В общем, с помощью вот этого довольно нехитрого и миниатюрного устройства я могу полностью менять свою внешность. В смысле – лицо.
– А что за технология?
– Технические подробности вы всё равно вряд ли поймёте, хотя, подозреваю, что с чем-то подобным вы уже сталкивались. Если в двух словах – портативная голографическая оболочка. Благодаря ей я могу изобразить практически кого угодно. Разумеется, прежде всего – любую женщину. Мужское лицо тоже можно имитировать, но при моей комплекции это вряд ли будет целесообразно. И разумеется, портрет изображаемой женщины должен либо быть в наших базах данных или, по крайней мере, нужно здешнее её изображение хорошего качества…
– В смысле «хорошего»? – спросил я, слегка обидевшись на то, что меня в который уже раз легко и ненавязчиво обозвали тупым, и уточнил: – А что, у вас в не слишком счастливом будущем в этих самых «базах данных» представления о женщинах конца ХХ – начала ХХI столетия основаны исключительно на визуальных образах поющих наркоманок из Гарлема? Такое впечатление, что для истории сохранились исключительно изображения поп- и рок-певиц из безгранично далёкого прошлого, и Леонид Ильич Брежнев действительно считается политическим деятелем эпохи Аллы Пугачёвой?!
– А кто это, Алла Пугачёва? – удивилась Кэтрин.
Ну, слава богу, значит, хоть когда-то наступят золотые времена, когда эту обнаглевшую бабульку вместе с её доченькой (которая ещё в 1990-е, по версии газеты «Красная Бурда», была названа «известной певицей разговорного жанра») и мелким крысёнышем (кстати, это не я его так приложил, а тот самый народ, которым такие, как он, брезгуют – двое пенсионеров, чей разговор я как-то невольно послушал в очереди возле рентгенкабинета в нашей районной поликлинике) Максиком Алкиным наконец-то забудут! Уже ради одного этого, наверное, стоит жить дальше…
– Это такая женщина, которая поёт, которая пришла и говорит, – сострил я. – Понимаю, что подобное определение звучит абсурдно, но тем не менее… А вообще, это особо и не важно, поскольку рассказывать про этого персонажа долго, противно и неинтересно. Ради бога, не засоряй всякой попсовой шелухой свою оперативную память…