Охота на волков - стр. 77
Тот поежился – за шиворот попало несколько холодных капель, туго затянутый «молнией» воротник не спасал, Руслан решил, что Иванов испугался его ножа, мстительная улыбка раздвинула его губы, и он сделал еще один шаг вперед.
Иванов легко, играючи, почти незаметно – так стремительно было это движение, – выбросил вперед ногу, и ножик птичкой выпорхнул из руки Руслана, перелетел через дорожку и шмыгнул в нестриженую траву недалекого газона. Руслан с ревом прыгнул вперед, в следующий миг задавленно икнул, рев влип в его организм, оказался внутри – нога Иванова впечаталась точно в середину лица.
Слишком уж удобно для удара подставился налетчик, такой момент пропустить было просто нельзя, вот Иванов и не удержался. Теперь Руслан, когда очухается, будет иметь памятку на всю оставшуюся жизнь. А заодно будет знать, что не все дозволено откормленным молодцам, возомнившими себя властителями жизни, что на зло свое получат зло ответное, на боль – боль, на удар кулаком – встречный удар.
Руслан, взмахнув руками, взнялся над самим собою, словно бы хотел увидеть, что делается на запруженной мокрыми машинами Тверской улице, смятое лицо его походило на тряпку, из рваной прорехи рта весело скалились молодые белые зубы, в следующий миг он запрокинулся на спину и покатился по мокрой дорожке под уклон.
Модная куртка его лопнула в плечах с обеих сторон, обнажив серое, в рвани ниток нутро, подкладка тоже расползлась – курточка была стачана из откровенной гнили, из-под ремня штанов выпросталась грязная майка.
Иванов отряхнул руки, нагнулся, чтобы вытереть ладони о мокрую траву, увидел под ногами мокрый желтоватый кружок – пятидесятирублевую монету, цена которой была во много раз ниже старой советской копейки, – выпрямившись, по-вратарски точно подбил монету ногой. Взвившись в воздух, монета легла в неряшливо примятую траву, туда, где валялся кнопочный нож Руслана.
– Ходят тут всякие, а потом унитазы пропадают. – Иванов усмехнулся, вытер руки о мокрую траву и по дождю двинулся дальше.
На безмолвных, отключившихся налетчиков он даже не оглянулся. С неба по-прежнему густо сыпала противная холодная влага, от которой болели мышцы, а внутри, в самом низу живота, гнездилась странная нехорошая пустота. Люди на улице были безмолвны и безучастны, у «Макдоналдса», несмотря на дождь, толпился народ – в основном приезжие девицы, были, конечно, и кавалеры, несколько бомжей ожидали подачки, ревели, засоряя гадостью воздух, машины. Пахло резиной, грязью, бомжами, сгоревшим бензином, еще чем-то очень невкусным.