Охота на волков - стр. 6
– Может, он из Средней Азии, аист этот?
– А что? Может. Здесь живет летом, а в Средней Азии зимой. Только змей здесь таких нет, что есть в Средней Азии, нет тут и самой подлой, самой опасной из них – гюрзы. Гадюка перед гюрзой – аленький цветочек, букет ромашек, тьфу на палочке.
– Не знаю, не видел никогда.
– Теперь распределим наши обязанности, чтобы не дублировать друг друга. Я займусь юридическим оформлением нашей конторы – чтобы и устав у нее был, и название, и печать, и свои бланки, зайсмусь финансами, а ты давай – занимайся оружием, транспортом, людьми. Договорились?
Бобылев, поняв, что экзамен он прошел, теперь можно не бояться ничего и никого, ни мести кровников, ни ножа в спину, согласно наклонил голову с венчиком редеющих волос.
– Договорились, – сказал он и крепко сжал рот.
– Тогда чего… тогда по рукам! – Шотоев встал, протянул руку. Ладонь у него была маленькая, жесткая, с плоскими, словно бы вырезанными из дерева бугорками, пальцы короткие.
«Похож на музыканта, но явно не музыкант, – подумал Бобылев и протянул Шотоеву свою руку – корявую, исчерканную жилами, длиннопалую, с оплющенными крепкими ногтями. – Ни на гитаре он не играет, ни на мандолине, пальцы у него как щепки».
Пожали друг другу руки. Шотоев хотел было уйти и шагнул уже в пошумливающие листвой темные кусты, за которыми стояла его машина – нанятая на стороне «девятка», но вдруг остановился, развернулся всем корпусом, словно собирался принять внезапный удар.
– Слушай, одна деликатная вещь… Я хотел было спросить, да мы что-то заговорились. Ты ведь на дне лежишь?
– На дне.
– А деньги у тебя есть?
– Нет.
Шотоев сунул руку в карман куртки, достал оттуда нераспечатанную пачку розоватых пятидесятитысячных купюр, перетянутую крест накрест полосатой банковской лентой, протянул Бобылеву.
– Извини меня за несообразительность.
– Спасибо. – Бобылев взял деньги, глаза у него сжались холодно и жестко: Господи, сколько же добра, тех же автомобилей можно было купить на эту сумму еще совсем недавно… А сейчас? Только водки ящик, да пару килограммов колбасы. Еще – десяток «сникерсов». Тьфу! Но все равно это деньги, хорошие деньги. – Спасибо.
– Одним «спасибо» не отделаешься.
– Еще раз спасибо.
– Насчет кровников больше не тревожься, я это дело улажу. Не думаю, чтобы меня не послушались – обязательно послушаются. – Лицо у Шотоева сделалось домашним, глаза засияли синью, словно бы он что-то вспомнил из своего детства, и верно ведь, вспомнил… – Дня четыре еще полежи на дне, а потом смело выгребай наверх.
– А как же работа?
– Работу начинай сегодня же. Рискуй, но начинай. Не думаю, чтобы они быстро добрались до тебя. Я, в свою очередь, тоже потороплюсь. – Шотоев прощально махнул рукой и шагнул в кусты, раздвинул их бесшумно и исчез. Словно бы и не было среднеазиатского кавказца.