Охота на волков - стр. 46
Народа в пивной уже набралось много, свободных столиков не было, поэтому Пыхтин потеснился, сгреб разделанного, аппетитно алеющего икрой леща в сторону вместе с газетой, провел рукой по освобожденному пространству стола, пригласил:
– Прашу, дорогие защитники Отечества!
– Ну уж и защитники, – хмыкнул прапорщик с низкими висками-баками и нашлепкой усов под носом, покосился на орден Пыхтина. – Кто, может быть, и защитник, а кто – не очень.
Прапорщик взял два пива и встал за столик рядом с Пыхтиным, покосился на разделанного леща и, как мальчишка, облизнул влажные губы:
– От так рыба!
– Что, плохая?
– Упаси господь! Не рыба это, а рыбец, в озерах райских выращенный. Дух от него такой вкусный, что захлебнуться можно.
– С пивом не захлебнешься, пиво все разбавит, протолкнет в желудок, поскольку является лекарством. – Пыхтин хмыкнул доброжелательно, пошарил под столом и, будто фокусник, вытащил второго леща, еще краше, жирнее и толще первого, придвинул его к прапорщику: – Давай, друг, работай!
– Это мне? – не поверил тому, что видит, прапорщик.
– Богу Саваофу, – не выдержал Пыхтин. – А кому же еще? Не этим же… – Он покосился на соседний столик, где несколько длинноволосых юнцов пили пиво с водкой, хотел произнести что-нибудь колючее, но не стал.
Юнцы не заметили пассажа Пыхтина, да и не боялся их Пыхтин: пусть налетают на него хоть поодиночке, хоть всем скопом – все равно ничего ему сделать не смогут.
К столу подошел второй прапорщик, зажав в крепких пальцах две кружки пива, а под мышкой – полиэтиленовый пакет с солеными сушками.
– Брось ты эти сушки, Егорыч! – сказал ему первый прапорщик. – Тут вон что есть. – Он приподнял за хвост леща. – Видишь, с носа сало капает… Я даже думал, что это рыбец, ан нет – это лещ. На рынке такой экземпляр пары запасных колес к «Жигулям» стоит.
– Если не больше… Так что не мелочись, брат. – Голос у Егорыча оказался тонким, как у девчонки. – Меня зовут Семен Егорыч, – сказал он и протянул Пыхтину широкую ладонь.
– Можно просто Егорыч, – сказал первый прапорщик, – мы так зовем.
– Да, народ меня так величает, – важно проговорил Егорыч.
– А я – Павел Павлович, Пал Палыч, – назвался первый прапорщик. – Можно просто Палыч. Егорыч – Палыч, Палыч – Егорыч, это запоминается легко.
– А я – Леха. Алексей то есть, – представился Пыхтин.
– Давно из Афгана? – спросил первый прапорщик таким тоном, словно бы наши части продолжали там оставаться и до сих пор щипали душманов.
– С первым батальоном выходил… Так что можно сказать – давно.
– Орден-то за что?
– Так. – Пыхтин приподнял одно плечо и, обсасывая длинное мощное ребро, посмотрел в сторону. – Случались в той жизни кое-какие проделки… За них и дали орден.