Охота на волков - стр. 37
Парубок не шел, а летел, танцевал на ходу, был он проворен и ладен, около одного из домиков с распахнутыми дверями остановился, сделал жест, будто регулировщик движения.
– Пра-ашу!
Цюпа вошла в домик первой, огляделась:
– А что… Здесь очень даже недурственно.
– Большего нам и не надо. – Шотоев усадил Цюпу, сел сам, достал из кармана ключи от «Жигулей». – Вот что, сударь, – произнес он начальственным голосом, – в машине у меня лежит букет роз – определи его в посудину посимпатичнее и принеси сюда.
– Сей момент! – готовно, будто половой из чеховского рассказа, отозвался парубок, перехватил ключи. Добавил два слова из лексикона уже нынешнего: – Нет проблем!
– Это еще не все, – остановил его Шотоев, – пришли-ка нам официанта… Побыстрее, если можно.
В ответ вновь прозвучало традиционное, времен дядюшки Гиляя:
– Сей момент!
Официант примчался действительно «сей момент» – в ту же секунду – проворный, как танцор, в мягких козловых сапожках, в красной шелковой рубахе, перетянутой плотным, с золотыми кистями, шнуром, белобрысый, курносый, редкозубый, смешливый, бесцеремонный.
– Заказ оплачивать чем будем? – деловито осведомился он.
– В каком смысле? Наличными или по перечислению, что ли?
– Нет. Деревом или зеленью?
– А что, разве это имеет какое-то значение?
– Еще какое! На зелень мы даем все, что у нас есть. А на дерево – лишь половину.
– Тогда зеленью, естественно.
Шустрый малый улыбнулся лукаво, выхватил из-за рукава рубахи блокнот с серебряным, цепочкой прикрепленным карандашиком.
– Я внимательно слушаю вас.
– Не надо слушать, голубчик. – Шотоев взял в руку тяжелый кожаный том с разрисованным краской цветным меню, приподнял его. – Все, что тут есть – неси!
– Однако места мало будет, – озабоченно оглядев домик, проговорил официант, – дополнительный стол ставить надо.
– Это твоя забота. Ставь!
Цюпа молчала, небрежно покусывая зубами лепесток розы, и улыбалась – все происходящее было интересно ей. Она еще не встречалась с таким откровенным купеческим размахом. Главное, чтобы загул этот не перешел границы, не обрел, скажем так, назойливые черты… За этим надо обязательно проследить, она – начеку.
Проворный малый, кряхтя довольно, приволок еще один стол, а затем с помощником, примчавшимся с кухни, начал носить еду, блюдо за блюдом, поднос за подносом. Это был странный набор кушаний, порою совсем не сочетавшихся друг с другом: например, мясо и кислое молоко, осетрина и крохотные, размером с наперсток, пухлые пирожки, начиненные клубничным джемом, которые здесь, как сладкое, подавали к травяному чаю…