Охота на волков - стр. 31
Застолье тем временем плыло по накатанной дороге, дело это нехитрое многим было хорошо известно, звучали какие-то слова, тосты, – и ничем это застолье не отличалось от любого другого, собравшегося по обычному житейскому поводу, будь то именины, крестины, день Парижской коммуны или праздник Святой Екатерины-саночницы, после которого мужики в деревнях вдребезги разбивали сани, катаясь на них с гор, – но это было застолье, связанное с убийством. Нынешней ночью не стало сразу четырех человек. Выбита практически целая семья, фамилия – не стало рода и ничего, облака не разверзлись, лица убийц светлы и приятны, улыбчивы, ни дать ни взять – отпускники, собравшиеся дружной компанией махнуть в Сочи либо в горы позагорать немного… Странно! Лапик, опрокинувший сгоряча в себя несколько полных стопок водки, поплыл, растекся студнем по пространству, начал приставать к Пыхтину:
– Слышь, а как эти самые, – Лапик изобразил в воздухе что-то округлое, неопределенное, руки его не слушались, – как они это самое, – он попилил себя пальцем по горлу, – как они это самое приняли?
– Как все нормальные люди – с животным страхом в глазах.
– Расскажи!
– Зачем тебе это? – Пыхтин с холодным чужим лицом отстранился от Лапика.
– Интересно.
– Зачем? – повторил вопрос Пыхтин, поднял свой полупудовый, поросший светлой шерстью кулак, посмотрел на него задумчиво.
– Я же поэт, стихи пишу, а поэтам все интересно знать.
– Ты видел когда-нибудь, как пуля – здоровенная такая дуреха, раскаленная, сносит человеку полчерепа?
– Нет.
– И видеть тебе это я очень не советую.
– Почему?
– Пьяный вопрос. От ужаса ты можешь все свои кишки вывалить на пол. Мозг у убитого человека рассыпает метров на десять.
– Да ну… – прошептал Лапик неверяще.
– Не «да ну», а точно. Я это видел много раз. Тебе вообще надо на дело с нами сходить. У нас все равно не хватает народа.
– Я это… – Лапик потряс головой и приподнял плечи двумя острыми углами. – Я, если честно, побаиваюсь.
– Все равно придется. Без этого не обойтись. Зато больше никогда никому не будешь задавать таких вопросов. Враз образованным станешь.
Афганец видел то, чего не видел Лапик, – а видел он лицо гендиректора-кавказца, вдруг сделавшееся по-бойцовски угловатым, злым, видел его глаза, ставшие беспощадными, цепкими, из них истаяло все, кроме льда и железа… Шотоев прислушивался к его разговору с Лапиком. «С чего бы это? – внутренне подобравшись, подумал Пыхтин. – Происходит что-то не то? Или он что-то чувствует? Либо нас с этим пьяным дурачком прощупывает? Чтобы потом, как бабочек насадить на булавку и прикрепить к дощечке? Не-ет, хоть и горный орел ты, но мы тоже не безобидные тушканчики». Пыхтин сделал безразличное лицо, рассеянно оглядел пространство и хлопнул Лапика ладонью по плечу. Проговорил громко: