Охота на волков - стр. 10

– Хорошо, если эту бумагу еще не использовали по назначению…Гайдаровская колбаса.

– Ныне все – гайдаровское. И мы, Юра, с тобой – тоже гайдаровский продукт. Тимуровцы. – Лапик потянулся своей стопкой к стопке Бобылева. – Будь здоров и не кашляй!

– И ты не кашляй. – Бобылев выпил настойку залпом, ему не был важен вкус, важно действие, которое производят крепкие напитки, то приятное теплое оглушение, в котором притупляется реальность, жизненные углы становятся менее острыми, даже дышать делается вроде бы легче; Лапику же, наоборот, важен был вкус, а точнее, послевкусие, та горчина, что остается на языке, словно бы прилипнув, держится на нёбе, обжигает глотку и пищевод. – А хочешь, я вообще возьму тебя в свою компанию? – резко, в упор, спросил Бобылев.

Лапик даже спрашивать не стал, что это за компания, главное не это, главное, чтобы к скудному фельдшерскому заработку его замаячил постоянный приварок, а там… Там видно будет.

– Бери, от хорошей компании я не откажусь, – прикрыв глаза, Лапик кивнул: он изучал послевкусие напитка, хотел понять, чего надо в настойку добавить, а чего, наоборот, убавить.

– Через два дня я зайду за пистолетиком, – сказал Бобылев. – Добро?

– Заходи, буду рад тебя видеть.

– Успеешь сделать?

– Я же сказал… Дуреха будет не хуже немецкого «вальтера».

– Не надо, чтобы плевался по кривой за угол шкафа, надо, чтобы по прямой бил точно в десятку.

– Насчет десятки не ручаюсь, но в девятку будет бить обязательно.

Через пятнадцать минут Бобылев покинул жилье Лапика, выглянув из подъезда, посмотрел влево, посмотрел вправо, ощупал глазами людей, пространство, остановившийся неподалеку от дома трамвай, припаркованную к тротуару легковушку, проверил, нет ли среди прохожих и пассажиров трамвая горбоносых чеченцев, поднял воротник куртки, на глаза натянул американскую синтетическую кепку с надписью «Минессота» и зашагал по тротуару к широкой, на которой делали конечный круг троллейбусы, площади.

Работа по сколачиванию «товарищества с ограниченной ответственностью» началась.

Через двадцать минут он уже находился на квартире у Пыхтина – тот, огромный, гибкий, с могучими плечами, ходил по полу босиком, вскидывал ноги и бил ступнями по точкам, намеченным карандашом для удара – на стене, на полированном боку шкафа, на серединной перекладине оконной рамы, – входная дверь в квартиру была открыта – Леша Пыхтин не боялся никого, никаких разбойников и дверь квартирную почти никогда не запирал на замок.

Бобылев невольно поморщился: «Однако…»

– А вот и ты, Юр, – не оборачиваясь проговорил Пыхтин, словно бы давно ждал Бобылева, сделал огромный кенгуриный скачок и резко, изо всей силы ударил своей железной ступней в высокий оконный карниз, на котором висела штора – чуть-чуть не достал.