Охота на вампиров - стр. 35

– Причина смерти, голубь, – напомнила я, вертя протокол осмотра трупа, который уместился на одном листочке с оборотом.

– А причина смерти, милая моя, кровопотеря. На это указывает в первую очередь шоковая почка: кровенаполненность пирамидок и бледность коркового вещества. Кроме того, сердце – спавшиеся коронарные сосуды, мелкоточечные кровоизлияния в трабекулярных мышцах…

– Кровопотеря, значит? А ты можешь мне объяснить, каким образом он потерял столько крови? Кстати, сколько?

– Пять с половиной литров, это стандарт, – пробормотал Боря.

– Послушай, Боря. – Я подошла к трупу и уткнулась носом в аккуратно приподнятый кожный лоскут с шеи. – Не хочешь ли ты мне сказать, что пять с половиной литров крови вытекли из этого субъекта через четыре маленькие дырочки на шее?

– Вообще-то проколота сонная артерия, – пробормотал Панов, раскладывая кожный лоскут с дырочками поровнее.

– Пусть даже так. А вот второй вопрос посложнее: куда они вытекли?

– Куда? – Боря попытался почесать затылок, но вовремя вспомнил про то, что у него еще перчатки на руках. – Почеши-ка мне репу, Маша, может, я быстрее сосредоточусь. А действительно, куда? – задумался он после того, как я выполнила его просьбу.

– Во-первых, в протоколе ни слова про лужи крови под трупом, – я помахала перед его носом этим лаконичным документом. – Во-вторых, на его одежде и теле никаких следов крови, кроме вот этих самых пятнышек. А кстати, как эти дырки получены?

– Вообще-то это колотые раны, – пробормотал Панов, вертя лоскут кожи так и сяк и любуясь им, как шедевром изящного искусства.

– Уже хорошо. Не укусы, значит?

– А черт его знает, – признался Панов, утирая вдруг вспотевший лоб. – Там четыре полулунных ранки, расположенных не по прямой линии, скорее по дуге. Они довольно глубокие, проникают в сонную артерию.

– Это могут быть зубы? – не отставала я.

– Зубы? Человеческие, имеешь ты в виду? Или зверя какого-нибудь?

– Не важно.

– Да. Но если только зубы полые.

– Это как?

– Знаешь, если высверлить заднюю стенку у зуба, получится такой инструмент полулунной формы.

– А зачем высверливать? – поежилась я, не представляя себе индивидуума, добровольно проделавшего над собой такую операцию.

– Ну, мало ли идиотов. Вот вернется Санька, спроси его, что говорит его опыт стоматолога.

– Санька вернется только через неделю, – отмахнулась я. – Лучше я у Щеглова спрошу.

– Бога ради. – Панов все вертел кожный лоскут. Видно было, что он уже зациклился на нем, и я спокойно отправилась к Юре выяснить насчет полых зубов.

Марина Маренич, по-женски более скрупулезная, чем Панов, но ни в коем случае не медлительная, еще пока не нуждалась в моем присутствии, хотя мне хотелось с ней поболтать на некоторые отвлеченные темы. Приближался заветный день моего бракосочетания с любимым мужчиной; вдумчиво гулять по магазинам мне было некогда, оставалась робкая надежда, что свадебный наряд – не белый, конечно, с фатой, а что-нибудь поскромнее мне сошьют в ателье, но, стоило мне сунуться в единственное наличествующее в районе моей работы ателье, чудом уцелевшее в окружении бутиков, там быстренько охладили мой пыл тем, что на пошив нарядного туалета им требуется не меньше двух месяцев. И предложили взять платье с кринолином напрокат. Но я отказалась. Добрые люди мне подсказали, что у Марины есть чудная портниха, которая в состоянии сварганить приличный туалет буквально за два дня, поэтому я расслабилась и решила, что времени у меня еще уйма, главное, не забыть за два дня до бракосочетания поговорить с Маринкой.