Охота на сверхчеловека - стр. 3
– Может, тогда его и послать? Михаил немногим хуже меня разбирается в предмете. Он…
– Я знаю, – снова перебил декан. – Но есть еще один момент. Тебя здесь ничего не держит. Никакие привязанности, дети. Понятно, что мало кто в наши дни живет семьей, но ведь у тебя даже подружки нет.
Семен покраснел.
– Ничего, не смущайся. Я знаю, что гражданский долг по сдаче семенной жидкости ты выполняешь регулярно. Родители у тебя умерли, близких родственников нет. Никто не будет переживать по поводу твоего отсутствия. Командировка выписана на месяц, если не хватит, звони – продлим. Все, пока.
– Да, я понял… хорошо… – Радлов поднялся и, забыв попрощаться, вышел из кабинета. Только едва не врезавшись в стенку, осознал, что идет не в ту сторону. Развернулся и понуро зашагал к лифтам.
Ехать совершенно не хотелось. Больше всего на свете Семен ценил размеренное, предсказуемое и спокойное существование. Такие вещи, как путешествия, в него никак не входили. При одной мысли о том, что придется покинуть обжитую квартиру и мчаться за тысячи километров, Радлову становилось плохо.
Спустился на первый этаж. Шаркая по начищенному полу, прошел через рамку антитеррористического сканера. Хлопнула дверь, ноздрей коснулся мощный запах свежей майской листвы. От него в голове немного прояснилось, хотя мысли остались столь же мрачными.
Семен прошел на стоянку, где его «Тимберли» скучал в небольшой компании автомобилей припозднившихся на работе коллег. Система опознавания пискнула, поднялась напоминавшая серебристое крыло дверца. Радлов плюхнулся на сиденье, и панель управления перед ним замигала, как новогодняя елка.
– Выберите маршрут, – произнес бесцветный голос, непонятно даже, мужской или женский.
В памяти «Тимберли» хранились десятки самых разных тембров, но хозяин не стал ничего менять, оставил заводские настройки.
– Домой, – сказал Семен, устало откидываясь на спинку кресло и ощущая, как она течет, двигается под ним, приспосабливаясь к хозяину.
Автомобиль бесшумно и плавно двинулся с места. Проплыли кованные из черного металла створки ворот, утилизатор мусора за ними. Радлов оказался на забитом машинами проспекте, ранее носившем имя Гагарина. Пятнадцать лет назад, после того как Россия вошла в Евросоюз, его назвали заново, в честь Солано, мелкого политического деятеля начала века. Жители Нижнего тогда попытались протестовать, но их протестов никто не услышал, а рьяным крикунам заткнуло рты всемогущее Агентство Специальной Информации.
Едва Радлов покинул территорию университета, законом защищенную от рекламы, компак на его поясе завибрировал, сигнализируя, что начал отсев рекламных сообщений и звонков.