Охота на Сталина - стр. 26
Ну вот, сейчас опять стариковское нытье начнется. Эх этим бы сталинским хоромам в самом центре Москвы с их потолками высотой почти четыре метра и коридорами, похожими на проспекты, да нормального хозяина. Не понимает старик своего счастья. Он и цены-то, небось, своей квартиры не представляет. Да, было бы неплохо поселиться здесь. А что? Не век же жить Бенедиктинскому в своем загородном пентхаусе, да и вид-то здесь из окна какой! Может обработать Рутковского на предмет продажи? Не должны в таких элитных квартирах жить недостойные
этого люди. Рутковскому будет в самый раз сидеть где-нибудь на завалинке в какой-нибудь Кузяевке и травить свои истории о том, как он получил свою сталинскую премию за разработку какого-то реактора на тяжелой воде, или чем он там занимался.
– Чайку, кофейку? – раздался хриплый голос из коридора.
– Нет спасибо.
А я уже на свой страх и риск вам кофе сварил. Настоящего, а не какого-то там растворимого. Вам молодым оно-то не вредно. Не то, что нам, старикам, – Рутковский дрожащей рукой поставил перед гостем чашку кофе.
– Давайте Александр Григорьевич сразу к делу перейдем.
– А какие у нас, стариков дела? Сиди себе на завалинке, вспоминай былое.
Бенедиктинскому стало не по себе. Уже второй раз дед словно угадывал его мысли. Надо быть поосторожней с этим Рутковским.
– Ну, давайте и мы с вами, Александр Григорьевич, повспоминаем.
– Ну. давайте. Помнится, молодой человек, по телефону вы говорили, что интересуетесь обстоятельствами ареста Ягоды, шахтинского дела и покушениями на Сталина.
– Последним в особенности.
– Ну что ж, считайте, что вам повезло. Покушения на Сталина – мое хобби. В тридцатые-сороковые годы на него была организована настоящая охота. У меня есть уникальные свидетельства и воспоминания о неизвестных деталях известных покушений и неизвестных покушениях вообще.
– Хобби? Разве вы не историк?
– Историком был мой лучший друг ныне покойный академик Рашевский. От него и заразился этим делом. И хотя практически никого из очевидцев уже нет в живых, кое-что мне собрать удалось. А вообще-то сам я – бывший ядерный физик.
– Да, да. Сейчас вспомнил. Маша мне что-то такое говорила.
– Маша, кстати, внучка Дмитрия Яковлевича Рашевского. Именно она вас мне порекомендовала, иначе я бы от этой затеи отказался. Вы уж извините… Подержите пожалуйста, – Рутковский взгромоздился на стремянку, которая издала при этом жалобный писк и потянулся к самой верхней полке. – Вы уж извините меня, молодой человек, но вашего брата журналиста я не люблю. Больно много ерунды вы пишете. Но хотя ваших статей я лично не читал, Маша о вас хорошо отзывалась. Она говорила, вы ведь над полной биографией Сталина работаете.