Охота на сопках Маньчжурии - стр. 36
– А что положено делать в таких случаях?
– Да я даже не знаю. Не припомню в своей практике ничего подобного с самого начала войны. Вы штатский, к тому же иностранец. Документы у вас вроде бы в порядке, на шпиона вы не похожи. Допустим, господин барон доложит о вас генералу Стесселю. Только пока его высокопревосходительство что-нибудь насчёт вас решит… А вот что вам прямо сейчас делать? Где вы намерены ночевать? Не на гауптвахту же вас?
– А как у вас насчёт отелей, господа? Деньги есть.
– Плохо. Считайте, никак. Разве если поспрашивать, может, кто пускает квартирантов…
– А чего мудрить? – вдруг решительно вмешался в разговор флотский Зиновьев. – Пока господин барон докладывает, пусть господин журналист поживёт у меня. Вы же не против? Я на квартире один, места хватит.
– А это удобно? Я вас не стесню? – церемонно осведомился я.
– Да господь с вами! Конечно нет! По крайней мере, хоть будет с кем поговорить, а то у нас тут сплошная рутина и занудство…
– Отлично.
– Вот и договорились, – обрадованно засуетился лейтенант. – Господин генерал вас сразу всё равно не вызовет. Поэтому если ты, Женечка, не возражаешь, мы сейчас отправимся ко мне на квартиру. Если про него вдруг будут спрашивать, скажешь, где его можно найти. Кстати, вечером как раз намечается званый ужин у интенданта Талдытова. Пойдёмте со мной, господин Рейфорт, не пожалеете, а местные дамы и барышни будут просто в восторге!
На этом странноватый «процесс натурализации» вроде бы закончился. Я нацепил тяжёлый ранец на спину, и мы двинулись к выходу. Майский, которому было явно скучно сидеть в четырёх стенах, тоже вышел на крыльцо проводить нас и, прикурив папироску, сказал напоследок, что на ужине у интенданта он тоже обещает быть.
Далее мы с Зиновьевым вежливо раскланялись перед фон-бароном; тот, слегка и чисто формально поклонившись в ответ, удалился налево (я почему-то подумал, что у этого обладателя кавалерийских сапог где-то здесь привязана лошадь, но, как ни странно, он ушёл пешком), а мы с господином лейтенантом пошли направо, вышли из отделённой от города забором части порта (часовой у ворот дежурно отсалютовал Зиновьеву, изобразив своей винтовкой положение «на караул» и не обратив на мою персону никакого внимания) и двинулись по немощёной, фактически деревенской улице, живо напомнившей мне старые советские фильмы «про прежнюю жизнь»: каменные и деревянные одноэтажные дома неистребимого провинциально-русского стиля, чередовавшиеся с построенными явно до российской аренды китайскими хибарами, заборы, не слишком впечатляющие палисадники (за четыре года разные плодовые и прочие деревья не очень-то отросли, хотя что-то похожее на яблони я кое-где заметил). По-моему, мы были в той части Порт-Артура, которая тогда именовалась Старым городом.