Охота на Овечкина - стр. 21
Михаил Анатольевич в панике глянул на Ловчего.
– Иди, иди, – неприветливо сказал тот. – Выиграл – так чего уж теперь!
Глава 4
И вновь, по совершенно непонятной причине, обуял Овечкина великий страх. Чуть дыша и не осмеливаясь даже смотреть отшельнику в спину, он побрел вслед за стариком по тропинке. Если бы мог, он развернулся бы и убежал. Но слово «выиграл», произнесенное Ловчим, неожиданно приоткрыло для Михаила Анатольевича некий потаенный смысл всего происходившего с ним сегодня. И остатками несчастного своего разума он понял – если куда и надо бежать, то, наоборот, к этому самому отшельнику.
Неведомая сила завела маленького библиотекаря в таинственное, пугающее, необыкновенное место, каких, быть может, почти уже и не осталось на земле, место откровения и силы. И пожалуй, даже не разум продиктовал ему это понимание, а древнее знание, живущее в душе каждого человека, проявляющееся только как прозрение или внезапное откровение.
И все-таки ему было страшно, очень страшно. С каждым шагом он отчего-то все отчетливей сознавал, что это – не сон, что все, случившееся с ним сегодня, произошло на самом деле и что остается только одно – принять эти фантастические события, как единственную реальность, принять и самого себя – никчемного маленького человечка, и попытаться с этим как-то ужиться. А помочь ему мог только человек, который шел сейчас перед ним по лесной тропе, и необходимо было принять эту помощь и поверить отшельнику, если, конечно, он не хотел закончить свои дни в сумасшедшем доме.
На подгибающихся ногах поднялся Михаил Анатольевич на крыльцо, и отшельник, пропуская его в дверь перед собою, что-то одобрительно проворчал себе под нос. Войдя же, забился Овечкин в самый дальний угол, примостился на колченогой табуреточке за простым, гладко струганным столом и опустил очи долу, боясь того момента, когда придется посмотреть отшельнику в глаза. Он все-таки еще надеялся, что это сон.
Хозяин, однако, не торопил гостя. Он прибавил свету, подкрутив фитиль керосиновой лампы, принялся расхаживать по тесной горенке, собирая на стол какую-то снедь. И, невзирая на все свое смятение, Михаил Анатольевич, как человек воспитанный, не мог все же не поднять глаз и, увидев на столе кувшин с молоком, хлеб, мед и тяжелые глиняные кружки, не сделать попытки воспротестовать.
– Спасибо, – торопливо и неловко сказал он, – но вы, право же, напрасно беспокоитесь. Я ничего не хочу…
– А не хочешь, так и ладно, – покладисто отозвался старик. – Пускай стоит, авось, дождется своего часу.
Напоследок он выложил на стол деревянные ложки, простые, не покрытые ни росписью, ни лаком, и присел напротив Михаила Анатольевича на лежанку. Овечкин вновь поспешно отвел глаза.