Охота на охотников - стр. 41
– Не-а!
– Закуской? Бензином? Дождем? Порохом? Колбасой? Крапивой? Морошкой?
– Слова-то какие знаешь: морошка…
– Тогда чем же?
– Мог бы и догадаться! Двумя «д». Делом и деньгами. И еще добавь сюда два «х». Хорошими деньгами. И хорошим делом.
Засекли они и места, где фуры останавливаются на ночлег. Выяснили, какую охрану дальнобойщики выставляют в темноте, каких пассажиров подбирают на дороге, как держат между собой связь во время движения, как ведут себя, если одна из фур в караване ломается, разжигают ли по дороге костры, чтобы приготовить себе горячее, и так далее. Вопросов было не менее полусотни и на все ответ получить, к сожалению, не удалось.
Теперь надо было добывать «шестерку» и ждать сигнала Ольги Николаевны. Дальнейшее зависело от нее.
А Ольгу Николаевну Каукалов как раз и не видел, она словно бы провалилась сквозь землю. Пропала. Каукалов не знал, радоваться этому обстоятельству или печалиться. Вспоминая Ольгу Николаевну, он ругал старика Арнаутова: подсадил дедок своего юного коллегу, здорово подсадил… С другой стороны, Каукалов понимал: у старика свои интересы, своя жизнь, своя игра, Каукалов для этого хитрого деда – чужой.
После трех «разведывательных» дней Каукалов решил оставить машину около дома – раньше он загонял ее на платную стоянку, во дворе показываться с машиной не решался, чтобы не возникло никаких пересудов и пустых разговоров, а сейчас, немного освоившись, решил: «Плевать!». Никому до него нет дела, нет и не будет, даже если придет участковый – какой-нибудь замухрышка с лейтенантскими погонами на плечах – и будет пытать, откуда у Каукалова машина, в каком магазине он ее приобрел, все равно ничего не узнает. Более того, его можно будет просто послать на три буквы, и милицейский гриб этот пойдет, как миленький… Можно, конечно, его облагодетельствовать пряником – не кнутом, а пряником, – дать сто долларов, но результат все равно будет тот же.
Он поставил машину под своими окнами, одним боком загнав на тротуар, аккуратно закрыл двери на ключ, потом, ткнув в сторону «семерки» маленьким, вдвое меньше спичечной коробки, пультом, нажал на кнопку сигнализации. Машина отозвалась мяукающим звуком.
– Раму не перекособочит? – озабоченно спросил Аронов, взглянув на машину сзади.
– Ничего ей не сделается, – спокойно произнес Каукалов и в следующий миг, словно бы почувствовав что-то, приподнял одно плечо, потом другое, втянул голову в плечи и круто развернулся.
Около соседнего подъезда стояла Ольга Николаевна и внимательно смотрела на него. Каукалов, выпрямившись, неуверенно улыбнулся, произнес тихо, машинально – для самого себя, а не для Ольги Николаевны: