Охота на охотников - стр. 29
– Что, боишься?
– Да так… Немного не по себе, – признался Каукалов.
– Не бойся, он сегодня домой не явится.
– А где он? – осторожно поинтересовался Каукалов. Ему надо было определить собственную линию поведения, а для этого, естественно, необходимо было знать все.
– Дежурит. У нас ведь как дело поставлено: чуть что – сразу аврал. Москве исполнилось восемьсот пятьдесят лет – милицейский аврал, Государственная дума начала свою работу – аврал, какая-нибудь букашка в Кремле чихнула – аврал… Вся милиция во время этих авралов на два месяца переходит на казарменное положение. Так и мой… – Ольга Николаевна согнула длинный изящный палец крючком, показала Каукалову. – Везде – перегибы. Без перегибов наша страна жить не может.
В просторной комнате мебели было немного: широкая плоская тахта, поставленная почему-то посредине – видать, так захотелось Ольге Николаевне, и милицейский полковник не стал перечить ей, журнальный столик и два низких кожаных кресла, еще небольшой бар у стены – вот и все убранство. Каукалов и тут ожидал увидеть портрет мужа Ольги Николаевны, но, слава богу, портретов полковника здесь не было. На стене висели две простенькие цветные картинки, писанные под старый русский лубок. Такие картинки в большом количестве, как знал Каукалов, продаются на набережной около Крымского моста, где художники выставляют свои бессмертные творения.
Около тахты, по ту сторону, стоял магнитофон, Ольга Николаевна включила его – по комнате поплыла красивая печальная мелодия.
Подойдя к бару, Ольга Николаевна нажала пальцем на золоченую кнопку, украшенную монограммой «ММ». Плоская лакированная крышка бара медленно открылась. В баре стояли бутылки с напитками, много бутылок – Каукалов на глаз определил: не менее двадцати пяти. Напитки самые разные – от шампанского «Мадам Клико» до виски «Баллантайз»…
Каукалов почувствовал себя увереннее. Душу приятно теплила пачка долларов, и, надо полагать, если все будет в порядке, он получит еще. В будущем. У этой милицейской дамы есть, похоже, хорошие деньги. Каукалов нутром чувствовал: есть! Губы у него дрогнули, раздвинулись в спокойной, хотя и несколько неуверенной, улыбке – он понял капризный и одновременно жесткий характер Ольги Николаевны.
– Что будешь пить? – спросила Ольга Николаевна серебристым оттаявшим голосом.
Каукалов сделал неопределенный жест.
– Что дадите, то и буду.
– Есть виски шести сортов, французский коньяк четырех марок, шампанское, водка разная – финская, шведская, русская, немецкая, американская, есть джин с тоником и джин отдельно, тоник отдельно, естественно, тоже есть… Впрочем, что я спрашиваю?! – Ольга Николаевна усмехнулась, открыла бутылку «Лонг Джона», налила в широкий хрустальный стакан с тяжелым донышком немного золотистой жидкости, добавила содовой воды, из морозильника, расположенного тут же, в баре, достала несколько кусков льда, кинула в стакан.