Охота на мышку - стр. 61
Помимо седого Палыча, нашего директора, за длинным столом сидят ещё Швабра – завуч, Кувалда – участковый инспектор, и какой-то незнакомый солидный мужик в костюме. Все, не сговариваясь, принимаются сверлить меня недобрыми взглядами. Особенно этот незнакомый мужик. Возникает ощущение, будто я ему лично чем-то занозил.
– Присаживайтесь, Людмила Ивановна, – любезно предлагает класснухе Палыч.
Она скромно садится на краешек свободного стула у стены. Поправляет очки. Я шагаю следом, собираясь сесть рядом с ней, но меня тут же обламывают:
– А ты, Сычев, постоишь!
Пожимаю плечами, сую руки в карманы и приваливаюсь плечом к стене.
– А ну-ка ровно встань! – рявкает Палыч. – И руки из карманов вытащи!
Закатываю глаза и вытаскиваю руки. Дико бесят эти их приёмчики показать свою жалкую власть. Не боится ведь, что окончу школу и сломаю ему пару ребёр, чтобы желания поубавилось на учеников орать.
– Что надо от меня? Я ничего не делал.
– Ты мне поговори ещё! Извините, пожалуйста, Петр Эдуардович, к сожалению, есть в нашей школе дети, не отличающиеся воспитанием, несмотря на все наши старания. Но сами понимаете – такой район…
С этим Петром Эдуардовичем Палыч говорит совсем другим тоном. Слащавым, заискивающим. Вроде взрослый мужик, директор школы, на детей орёт, а перед вышестоящим по должности пресмыкается, как мразь какая-то. Смотреть противно.
– Мне долго ещё тут торчать? Зачем вызвали меня, скажете?
Все присутствующие снова начинают дружно испепелять меня взглядами. Людмилка хватается за сердце.
– Серёжа, пожалуйста, не позорь меня, – жалобно просит она.
Мужик из министерства образования поднимается из-за стола и с грозным видом медленно подходит ко мне. Ощущение такое, будто сейчас всечёт. Я понимаю головой, что такое вряд ли возможно. Но буквально нутром чувствую его враждебность. Личную неприязнь. Не понимая при этом ни хрена. Чем я ему так насолил?
– Поступила жалоба на тебя, – с презрением цедит он, пристально разглядывая мою замазанную рожу. Брезгливо морщится и продолжает: – На сексуальные домогательства и шантаж. И поскольку ты уже совершеннолетний, отвечать придётся по всей строгости. Из школы тебя исключат. Будут судить. Хочешь пойти по стопам своего отца? Так скоро?
Теперь уже мне невыносимо хочется всечь этому козлу. Непроизвольно сжимаю кулак, оскаливаюсь. Всё ещё переваривая его слова. Сексуальные домогательства и шантаж? Бл..ть, это Таня, что ли, нажаловалась на меня? Больше вроде бы некому. Хотя кто этих тёлок знает…
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – выплевываю я, агрессивно глядя в глаза мужику.