Охота на Клариссу - стр. 30

– Да я как-то и ничего не думал по этому поводу, – осторожно начал Ингмар, – нет особой нужды влезать в хомут. Да и не дома мы, а на чужой земле… мы здесь посторонние, а для франкских женщин – враги.

– А я вот не считаю, что земля Нормандии чужая! Вот когда мой дед Роллон впервые ступил на эту землю – да, она была чужая для нас, викингов! А сейчас она даже называется Нормандией. Это значит ― страна норманнов, северных людей. Мы пришли сюда и по праву победителя взяли себе эту благодатную землю.

– Я слышал о тех временах, скальды поют песни о его подвигах – с уважением сказал Ингмар. – Рассказывают, что вашего деда звали Пешеходом, так как он был таким громадным, что ни одна лошадь не выдерживала его веса. Потому и ходил он всегда в бой пешком. Правда ли это?

– Это правда, Ингмар. А еще правда, что Роллон создал здесь новую страну. Теперь здесь, в Нормандии, жить стало намного легче и безопасней, чем при прежних правителях. Подлые франки привыкли лгать и изворачиваться. Из-за воровства и обмана в Нейстрии[5] честному человеку невозможно было жить. Землевладельцы творили что хотели, в провинции царил сплошной беспредел. Законы были растоптаны, никакого справедливого суда для простых людей не было. За одно мгновение можно было лишиться средств к существованию в результате произвола или воровства! – Герцог сурово сжал губы. ― А сейчас в Нормандии один закон для всех.

Выслушав герцога, Ингмар задумался. На родине знали о подвигах Роллона Пешехода, первого завоевателя Нормандии. Правда, в основном это были рассказы о боевых сражениях славного вождя. Под его предводительством викинги оттеснили франков с их земель в устье Сены, и король вынужден был признать Пешехода герцогом новой провинции Нормандии. Дед Ингмара рассказывал, что согласно ритуалу после посвящения в герцоги Роллон должен был поцеловать сапог короля. Гордый вождь поручил это сделать своему дружиннику. Но и простой воин не был лишен чувства собственного достоинства. Викинг схватил ногу короля и, подняв ее до уровня своего лица, изобразил насмешливый поцелуй. Естественно, кресло короля опрокинулось, и незадачливый сеньор упал, вызвав у северян гомерический хохот – желая унизить других, сам король был вынужден испытать позор.

– Моего деда еще звали дьяволом, – продолжал рассказывать Ричард, – в бою он действительно был таким, но в мирное время не было лучшего правителя. Через несколько лет он навел в Нормандии полный порядок. Воров беспощадно казнил. Как-то однажды даже приказал повесить женщину вместе с ее мужем, пытавшихся его обмануть.