Охота на изюбря - стр. 61
– А вы чем занимаетесь? – спросила она, когда «Сааб» уже сворачивал в последнее коленце проселка.
– Металлом, – ответил Извольский.
– Торгуете?
– Я директор Ахтарского металлургического комбината.
По взгляду Ирины Извольский понял, что она понятия не имеет, чем АМК отличается, к примеру, от издохшей чулочно-носочной фабрики, – точно так же, как он, Извольский, не в силах отличить какого-нибудь Медичи от какого-нибудь Черчи или Донати, и это обстоятельство, вместо того чтобы взбесить, неожиданно развеселило его.
Дача оказалась в точности такой, какой ее и представлял себе Извольский: одноэтажной деревянной халупкой в садоводческом товариществе, с дымком, вьющимся из трубы, необыкновенно ухоженным и оттого по осени почти голым участком и толстой маленькой таксой, которая приветствовала незнакомую машину захлебывающимся лаем.
На лай таксы на крыльцо вышла старушка, и Извольский внезапно успокоился: старушка была тоненькая и ветхая, словно полуразмытая водой акварель, и Извольскому сразу показалось, что они с Ириной все-таки на этой даче одни, а старушка – ну это уже вроде как фамильный призрак в стенах замка, не третий лишний и не свидетель.
Ирина принялась объяснять бабе Насте, что приехала на машине знакомого, чтобы не волновать ее рассказом об аварии и прочих вещах, но баба Настя явно не слышала почти ничего и не волновалась, а просто улыбалась Ирине и Извольскому и наверняка даже не отличала «Сааба» от «Жигулей».
Ирина вынула из багажника «Сааба» два пластиковых пакета с едой, предусмотрительно переложенных ею из побитых «Жигулей», и Извольский запоздало ругнулся, что не заехал в магазин и не накупил чего-нибудь более вкусного, чем в этих старых пакетах.
А Ирина уже хлопотала где-то на кухне, и на маленькой террасе дачи пахло собакой и котом, откуда-то вдруг пошел мелкий, тонущий в тумане дождик, и баба Настя очень громко сказала Извольскому, чтобы он снимал ботинки и шел пить чай.
От террасы в кухню вел маленький коридорчик, и Извольский задержался в коридорчике, разглядывая себя в зеркало.
То, что он видел, ему далеко не понравилось. Да, костюм на Извольском был пошит у Грекова, шелковый галстук с бордовыми разводами стоил не меньше двухсот долларов, и белейший воротничок белейшей рубашки оттенял тщательно выбритый подбородок. На этом плюсы кончались.
Вячеславу Извольскому было всего тридцать четыре года – возраст более чем молодой для единоличного хозяина пятого по величине в мире металлургического комбината и некоронованного диктатора сибирского города с населением в двести тысяч человек.