Охота на гончих - стр. 40

После этого обычно следовало длинное перечисление всех возможных и невозможных кар, ожидающих в скором времени недальновидного Олафа. Кары эти раз от раза становились все изощреннее, а ругательства, которыми щедро сдабривал свои посулы Гуннар, – все крепче и заковыристей. Нэрис краснела как мак, Творимир начинал нарочито громко греметь жаровней, а Ивар, с трудом сдерживая смех, норовил запомнить пару-тройку особо сочных выражений, памятуя о том, что талант вовремя ввернуть крепкое словцо северяне ценят не меньше, чем умение держать в руках оружие. К большому сожалению королевского советника, гневливый норманн никогда надолго не задерживался.

Ульф с Творимиром были на подхвате у капитана, и большую часть времени чета Мак-Лайонов проводила в одиночестве да отчаянных попытках согреться. У Нэрис зуб на зуб не попадал, Ивара мутило от качки, так что даже занять себя беседой не получалось. А уж чем-то более приятным и подавно: какая любовь, когда ни рук, ни ног не чувствуешь, пол ходуном ходит и то и дело кто-нибудь норовит влезть погреться?.. Кают на судах северян отродясь не бывало, а шатров имелось всего два. Тут уж не до комфорта, да всей толпой, глядишь, и теплее. «Жаровня еле тлеет, а так-то надышим! – с извиняющейся улыбкой приговаривал Тихоня, конфузясь встречаться глазами с хозяином. – В тесноте, да не в обиде…» Ульф почему-то чувствовал себя виноватым, хотя ему тоже приходилось несладко. Конечно, он в свое время не одно море исходил, да и вынослив был, как сотня шотландских пони, но годы и оседлый образ жизни уже все-таки брали свое. К тому же зимовали норманны действительно всегда на берегу. А тут этакое ненастье. И Гуннар еще масла в огонь подливает своими «утопнем» да «не доплывем». Как бы не сглазил, спаси их всех Один!..

Новый порыв ледяного ветра сотряс многострадальный шатер. Вспыхнули алым уголья. Ивар, чертыхнувшись, придержал крышку жаровни и прислушался. Снаружи тяжело бились в борт волны, монотонно стучала колотушка о задубевшую кожу барабана. Ей вторил натужный скрип уключин. В соседнем шатре сменные гребцы чем-то грохотали. Наверное, ужинать собрались, подумал лорд. Или обедать. Черта с два разберешь: зима же, едва рассвело – уже смеркается. «Не знай я лэрда Вильяма так хорошо, точно б решил, что болезнь свою он выдумал – лишь бы не ехать. За дело Гуннар конунга честит и в хвост и в гриву. Только здоровье последнее гробить. Когда же все это кончится, господи?» Ивар поднял умоляющий взгляд кверху, но, кроме почерневшей кожи шатра да свиста ветра снаружи, не увидел и не услышал ничего. Оно и понятно. У бога есть дела поважнее.