Охота на черного короля - стр. 37
Похоже, эти два года не прошли для нее даром – речь сделалась правильнее, все реже проскакивали ошибки, а выговор стал чище.
– Я и читать научилась! – похвасталась Аннеке. – И считать до тысячи.
– Да ты умница! Давно в Москве?
– Три месяца. Сначала на курсы «Друзей грамоты» записаться, а в сентябре… – Она зарделась. – В сентябре в Петровскую сельхозакадемию поступила.
– В Тимирязевку? – восхитился Вадим. – Ну ты даешь! Не сложно тебе учиться в академии?
– Сложно, – призналась Аннеке. – Но я стараться.
Революция отменила сословные ограничения, в высшие учебные заведения устремился поток малограмотных крестьян и рабочих со всей страны. Правда, большинство из них вскоре отсеялось, не выдержав нагрузок. Зато сдюжившие вгрызались в гранит науки старательно и прилежно.
– Поздравляю! – Вадим не удержался и обнял ее, прижав к себе. – А где живешь?
– В Таракановке. Это общежитие, для студентов.
– И что там – удобно? – спросил он, а сам подумал, что хорошее место Таракановкой не назовут.
– Удобно, – слукавила Аннеке, и ее щеки снова подернулись румянцем. – Барак на шестьдесят коек. Но нас в нем восемьдесят шесть – в прошлом месяце уплотнили. Зато стоит дешево – два с половиной рубля в месяц. А если три рубля доплатить, то и обедами кормят.
– На что же ты живешь?
– У меня стипендия. Целых десять рублей!
Десять минус три, минус два пятьдесят. Это значит, на все про все – четыре с полтиной в месяц?
– И тебе хватает?
– Я не жаловаться. Ты же говорил: ради будущего нужно преодолевать трудности…
Она уже его, как Маркса, цитирует. Лестно, черт возьми!..
– Почему же ты ко мне не обратилась? Я бы тебе и с жильем помог, и с поступлением…
– Я не знать твой адрес. Искать… но Москва – такая огромная.
Балбес! Как же он не додумался оставить ей свои координаты? Ведь надеялся же втайне, что когда-нибудь она покинет свой медвежий край и последует его совету приобщиться к цивилизации.
– Я так р-рад, что мы встретились! – Он нежно взял ее голову в ладони, поправил сбившийся платок. – Ты свободна? Может, погуляем? Покажу тебе город. Ты, наверное, еще мало что видела…
Вадим поднял покореженный велосипед. Это была французская модель, из алюминия, с переключателем скоростей. Александр Васильевич добыл по своим каналам. Вадима очаровала необычайная легкость машины и ее техническое совершенство. Однако, увы, прочностью она не отличалась. Столкновение с тумбой повлекло необратимые последствия – переднее колесо превратилось в овал, спицы лопнули, рама выгнулась, руль слетел. М-да… Поучал же Чубатюк: не зарься на импорт, бери отечественное. Велосипеды фабрики Лейтнера, которая после эвакуации на Украину стала именоваться Харьковским велозаводом, хоть молотом лупи – ничего им не будет. Это про них придумали шутку: если «харьковчанин» врежется в танк, то танку не поздоровится.