Охота на черного короля - стр. 25
Вадим решился выйти из сторожки. Первым долгом он убедился, что поручик мертв. Эх, судьбина! Войну прошел, от ареста уберегся, а здесь, средь вечного, казалось бы, покоя, настигла его костлявая. И ведь достойно погиб, не струсил, ближних своих выручил, которым вовсе ничем не был обязан.
– Твари гнойные… цвырк!.. скоты, разорви вас пополам!..
Это ругался командир Федько, выбиравшийся из-под обломков раскоканного вазона. И как убого ругался! Куда ему до златоуста Макара…
Вадим закрыл убитому поручику глаза, вернулся в сторожку и приложил ухо к груди Чубатюка. Сердце вроде билось, могутные легкие всхрапывали, как взнузданные кони. Вадим осторожно потряс друга за волосатую, покрытую наколками лапищу.
– Макар, ты живой?
Чубатюк шевельнулся, перекривил спекшиеся усищи:
– Не по сезону шуршишь, братишка! Мы еще всю контру кизяками к телефонной будке присобачим… Гниды глуподырые! Хотели на меня сосновое манто примерить? Мочалки мухоблудные, цуцики фуфлыжные, шмакодявки веревочные… Нет, гвозди-козыри, мы еще повоюем!
Речь Макара прозвучала чарующей музыкой. У Вадима отлегло от сердца. Выживет!
Кладбищенская бойня в прямом и переносном смысле наделала много шума. Средства массовой информации, повинуясь строжайшим распоряжениям, ограничились столь куцыми заметками, что породили тем самым шквал сплетен и домыслов, прокатившийся по всей Москве. В официальную версию о сведении счетов между бандитскими сворами мало кто верил, но и ходившие в народе толкования ночного ЧП выглядели одно другого нелепее. Кто-то на полном серьезе уверял, что перед надвигавшейся восьмой годовщиной Октября восстали из домовин большевистские жертвы, взывая к отмщению, и в Черкизово был пригнан карательный взвод для их усмирения. А еще гуторили, будто интервенты прислали эскадрилью цепеллинов, чтобы бомбить Кремль. Советский дирижабль «Московский химик-резинщик» бесстрашно вступил с ними в бой, оттеснил к окраине, но в неравном сражении был сбит. Тем не менее героическими усилиями стаю агрессоров удалось рассеять. Ходили и другие толки, но они были еще глупее, так что пересказывать их нет охоты.
На Лубянке незамедлительно собралась коллегия ОГПУ в составе товарища Дзержинского, его заместителей Менжинского и Ягоды, а также руководителя Специального отдела Бокия. Не хватало только начальников губотделов, – им требовалось время, чтобы добраться из своих вотчин, а времени как раз было в обрез, поэтому ждать не стали.
Прежде всего Феликса Эдмундовича интересовало, чем обусловлена вопиющая выходка террористов. Допустим, они знали об убийстве Ломбертса, догадывались, что шифровка попала в руки чекистов и на кладбище может быть устроена засада. Но что мешало залечь на дно, не высовывать носа и продолжать вынашивать свои первоначальные планы? Нет же, учинили показательный расстрел, не побоялись угодить в капкан. Бахвалились? Выпячивали свою неустрашимость?