Охота Бешеного - стр. 33

– Честно говоря, сам не знаю. Когда дал очередь по второму, а потом, как оказалось, и по третьему, я вырубился, а очнулся уже в санчасти дивизии. Разведчики, которые наткнулись на тех трех «духов», направились по моим кровавым следам, уверенные, что это наследил один из выживших «духов», наткнулись на меня километра через три. Говорят, я полз вперед «на автопилоте», да еще весь был перевязан тряпками, которые нарвал из нательной рубашки.… А мне до сих пор не верится! Думаю, может, кто-то меня перевязал и протащил немного, потом, видно, устал, пошел за подмогой, а тут и разведка наша подоспела.

– Сам-то ты в это веришь? – спросил Савелий.

– Во что? – улыбнулся Владимир. – В то, что помог кто-то, или в то, что я сам дополз?

– А вот скажи, второй раз ты в Афганистан пошел, чтобы там и разобраться?

– Да нет, все гораздо проще. Когда очнулся в дивизионной санчасти и услышал, как доктор кому-то говорит, что я вряд ли оклемаюсь – слишком много крови потерял, я и обратился к Всевышнему с просьбой и поклялся, что, если выживу, вернусь в Афган и буду драться с «духами» уже не по приказу командиров, а во славу Господа нашего.

– И думаешь, Он тебе поверил? – не удержался от ухмылки Воронов.

– Кто?

– Как кто? Всевышний! – Воронов еле сдерживал смех.

– Не знаю, поверил или нет, но я-то выжил и стою сейчас перед вами целехонький. А самое главное, за остальные четыре года больше ни одной царапины! – Владимир не заметил насмешливого тона Воронова и отвечал совершенно серьезно.

– В этом что-то есть, – так же серьезно согласился Савелий, потом неожиданно спросил: – Какие языки знаешь?

– На фарси говорю свободно, турецкий знаю немного и кое-как – грузинский, абхазский… – Владимир перечислял спокойно, словно просто рассказывал, какие блюда предпочитает.

– А чеченский? – перебил Савелий.

– А чеченский – мой родной язык. У меня мать чеченка, а отец из русской глубинки, а жили мы под Грозным. – Он усмехнулся. – Поэтому меня и выбрал товарищ майор.

– Ладно, Володя, возвращайся на пост, а мы пойдем знакомиться с остальными, – сказал Воронов и направился в сторону небольшого кирпичного строения, стоящего метрах в пятидесяти от них.

– Ты веришь в эту чушь, которую он наплел про свое чудесное спасение? – спросил Воронов Савелия.

– Верю, не верю – какая разница? Важно, что парень сам верит в это. Ему легче жить с такой мыслью? Легче! А значит, пусть верит…

– Может, ты и прав. – Воронов помолчал. – Если хочешь, могу рассказать про остальных претендентов.

– Извини, братишка, предпочитаю все подробности услышать от них самих.