Ох уж эти родственнички - стр. 10
Но нет, ее ничто не смущало. Кажется, потенциальная угроза жизни ее не волновала.
– Это пока неофициально, конечно, – быстро предупредила она. – Но я точно знаю, что эти два дела связаны. Скорее всего, в ближайшее время дело передадут выше, а у нас отберут. А пока мы решили собрать побольше информации.
– Мы? – переспросила я, надеясь на то, что уж теперь-то Маринка переключится на Козлова. И что ее “мы” относилось к ней и Ивану, а не к ней и мне.
– Ну да, – быстро кивнула она и открыла дверь холодильника. – В воскресенье у меня выходной, с утра я поеду собирать информацию по первой жертве, а в обед – по второй.
– А Иван Никитич чем займется? – снова предприняла я попытку свернуть с этой скользкой дорожки на амурную тему.
– Другими делами. Он же фактически один на весь Отрадный район. Ему сначала прислали в помощь еще одного следователя. Тот начал собирать информацию, а через несколько дней загремел в больницу с язвой. Прислали еще одного, так тот вообще сломал ногу. Ему сказали, что можно и со сломанной ногой мозгами работать, не опер же – ноги не нужны. Так он на своей загипсованной ноге поковылял на работу и с лестницы грохнулся. Сотрясение заработал. Шапошникова помнишь? Ну, опера.
– Отлично помню, – скривилась я.
– Ломал жулика и повредил плечо, плюс два ребра сломал.
– Жулику?
– Если бы! Себе. Теперь тоже на больничном. Короче, заколдованное дело, почти две недели прошло, а никаких подвижек нет. Должны еще помощников прислать в Отрадный, но пока только меня для мелкой работы отправили. А Козлову уже грозят всеми карами, но он и сам уволиться готов. Почти. Работу свою любит, но как тут быть-то?
Да, я помнила, как тяжело приходилось бедному Ивану Никитичу разрываться между откровенно смехотворными преступлениями, вроде разборок поселковых пьяниц, и серьезными делами, вроде нашего кадаврика в номере “Бобриного утеса”.
И все же не могла понять, почему если столько всего случается в районе, разбирается с этим один Козлов. Неужели нельзя нанять больше сотрудников? Или проблема глубже, чем я думаю?
Маринка вытащила из холодильника сковородку с жареной картошкой, открыла крышку и жадно вдохнула аромат.
– О, да это же шедевр кулинарного искусства! Тарас постарался?
– То есть, я не могла, да? – обиделась я.
– Ты? – Маринка прищурилась. – Могла. Но вот эти шкварочки точно не догадалась бы поджарить. И твоя картошка более рыхлая, что ли. Ну такая, разваренная. А эта зажаристая, золотистая, не каша.
Я возмущенно фыркнула. Да, может моя картошка и далека от идеала, но уж кто бы говорил! Если Маринка начинала жарить картошку, то мне хотелось вызвать пожарных. Кухня наполнялась едким дымом от горящего масла, а запах стоял такой, что мне потом дня три казалось, что даже вымытые волосы пропитались им насквозь.