Ограниченная территория - стр. 61
– А грибов ещё насолили! Мы тут что, атомную войну переживать собираемся? Тима, иди сюда, забирай варенье. Катюха, ты тоже – малиновое. Отнесите в дом пока. Я ещё за грибами слажу.
Закатив глаза, я подошла вместе с Тимом к проёму в полу и взяла покрытую пылью банку с тёмно-бордовым содержимым.
– Три банки? – Тим ошалело глядел вниз, на моего папу, держа в одной руке литровую банку клубничного варенья, а в другой – смородинового. – К чаю? – посмотрев на меня, он поднял одну бровь, а затем снова крикнул в яму. – Дядя Сёма, мы так не уедем домой – к стульям приклеимся со штанами вместе!
– Остряк, – папа захохотал. – Что не влезет – в другой раз съедим. Надо же это добро куда-то девать! О, вам с собой ещё сейчас дам. Да вы идите, идите! Сам справлюсь. Потом возвращайтесь!
– Папа, мы с Антоном сильно не едим… – начала я, но отец уже скрылся. Я закрыла глаза, улыбнулась в знак сокрушения и посмотрела на Тима. – Придётся, видимо, теперь отдуваться тебе.
– Что значит «теперь»? Я и так варенье ем больше всех из вас.
– Вот и… хорошо. Только не садись после него на мопед. А то Марго будет возмущаться не только раздавленному сиденью, но и наличию на нём твоих штанов, – подойдя к сделавшему притворно-отчаянное лицо другу, я одобрительно похлопала его по груди свободной рукой и улыбнулась. – Ну я же шучу.
В ответ тот изменил в своей мимике всего лишь две вещи: выпятил губы вперёд и опустил их уголки вниз, после чего деланно-понимающе закивал.
Когда мы зашли в дом и поставили на кухонный стол банки (Тим тут же начал восхищаться «картошечкой»), я вытерла их тряпкой, затем достала три столовые ложки и три вазочки.
– Ну как, ты передал привет от меня и Антона родителям? Кстати, фотографию я могла бы поискать в своей квартире в Красногорске… может, заехать сегодня по пути домой. Если нужна будет ещё какая-то помощь в вашем деле – я только с удовольствием.
– Хорошо… Кать, я знаю, почему ты не поехала в Красногорск.
Я остановилась, сжимая в руке синюю вазочку. Этого утверждения от друга я ожидала меньше всего – сейчас и когда-либо.
– Тим, это ты к чему?
– К тому, – вздохнул он. Обернувшись, я увидела, что Тим смотрит на меня сочувствующим взглядом и, опустив глаза, покачала головой.
– Да ладно тебе, Катерина, – примирительно сказал приятель. – Я вообще-то никогда тебя ни в чем не осуждал, да и не буду. Только если ты вдруг тоже не полюбишь продуктовый, в который ходит Марго.
Я, улыбнувшись на мгновение, вновь погрустнела. Тим всегда отличался проницательностью, и порою это меня смущало, а иногда и бесило.