Ограбление по-русски, или Удар «божественного молотка» - стр. 33
В общем, Сидоров возится с печью, громко матерясь, а я незаметно для себя начинаю дремать.
Мою сладкую пьяную дрему нарушает чей-то занудный и противный кашель. Прислушавшись, я вскоре устанавливаю, что кашляю я сам, и кашляю я от дыма, которым заполнена вся комната. Я окончательно просыпаюсь, мгновенно трезвею и выскакиваю наружу. На небе светит луна, а из дверей маминого дома валит клубами дым. Твою мать! Пожара мне только не хватало! Представляю, как расстроится мама, если не удастся спасти ее славную дачку.
И тут я вспоминаю, что мы были в доме вдвоем с Сидоровым. О горе!.. Я набираю в легкие побольше воздуха и снова бросаюсь в дом. Из-за дыма ничего не видно, хотя где-то горят лампочки, дышать невозможно, из моих глаз текут слезы, глаза жжет, и они сами собой закрываются. Сидорова обнаружить не удается. Обратно я выползаю на четвереньках, кашляя, хрипя и обливаясь слезами. Отдышавшись, я встаю и принимаюсь бегать вокруг дачи с криками: «Слава! Сидоров! Слава!». Никто не отзывается. Тогда я мчусь к соседям, у которых имеется телефон, и они сразу же начинают звонить по 01, а старик Иван Степаныч говорит:
– Приедут минимум через два часа, потому что до ближайшей пожарной части тридцать километров, а пожарники быстрее, чем пятнадцать километров в час, не ездят, потому что хотят дожить до пенсии. В прошлый раз, когда горели Хохловы, они приехали через три часа сорок минут, когда и тушить-то уже было нечего. Так что нужно рассчитывать только на свои силы и вытаскивать из дома все ценные вещи, а мы поможем.
– Какие вещи?! – кричу я. – Там человек горит!
Соседи быстро одеваются, мы выскакиваем на улицу и видим… пять подъезжающих к маминой даче пожарных машин с мигающими синими фонарями на кабинах. Они останавливаются недалеко от дома, освещая его фарами, и почти сразу же вслед за ними к участку подлетают три легковушки и микроавтобус, из которых выскакивает не меньше десяти мужчин и женщин с микрофонами и телекамерами в руках. Одни снимают дом, из которого дым валит уже не только из дверей, но изо всех щелей и даже из-под крыши, другие подходят к пожарным машинам. Из них появляются крепкие мужчины в блестящих огнестойких костюмах, и женщина-репортер говорит в микрофон:
– А теперь, господа телезрители, мы поприсутствуем на тушении юбилейного стотысячного пожара, который сейчас на ваших глазах затушат доблестные пожарные трех караулов – ликвидируют его так же быстро и качественно, как и предыдущие девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять.
Дача дымит уже так сильно, что соседи бегут к своему дому, что стоит в ста метрах от маминого, и начинают на всякий случай выносить из него ценные вещи и мебель.