Оговорка по Фрейду - стр. 16
– Ещё полчасика... – будто маленькая девочка, заканючила Васька, в молебном жесте сложив свои ладошки вместе.
– Нет! – он поднял её с кресла, поставил на ноги, зачем-то поцеловал в висок и, забрав книгу, с наигранной грубостью вытолкнул в коридор. – Спать!
5. Глава 5
Кажется, впервые в жизни у него бессонница.
Марк пристально смотрел в потолок красными глазами, удивляясь, что всегда крепкий сон убегает прочь. В голове бесперебойно крутились мысли о заводе, различные химические формулы, какие-то неясные воспоминания, и он уже почти уснул, уставший от преследующей его кутерьмы, как вдруг вздрогнул, широко открыл глаза.
«А если у неё будет ребёнок? – молотком в висок ударила эта мысль, и одномоментно что-то сладко заныло внутри. Он почувствовал вкус её губ, но тотчас отдёрнул себя, с тоской подумав: – Она ещё сама ребёнок, а я подлинная скотина... Только если у неё будет ребёнок… мой ребёнок…
Чёрт побери, никакого покоя! Марк встал, прошёл в кухню, налил себе рюмку коньяка, чтобы усмирить нервы и шальные идеи. Дверь её комнаты, приоткрытая ветром из окна, поскрипывала – он хотел захлопнуть, но зачем-то, наоборот, открыл деревянное полотно, да так и застыл, глядя на разметавшуюся во сне Ваську. Светлые волосы рассыпаны по подушке, руки под головой приподняли упругую грудь, короткая пижамная кофточка задралась, открывая чуть впалый живот и узкую талию.
Чувствуя, как во рту пересохло, Марк приказал себе остановиться. Это было так сладко – просто стоять и смотреть на прекрасную девчонку, любоваться её идеальными нежными формами. Он уже почти пересилил себя и решил всё же закрыть дверь комнаты, но Васька повернулась набок и, содрогнувшись, поджала к себе колени: из открытой форточки дул холодный ветерок, прохладой накрывая полураздетое молодое тело.
Скинув тапочки, Марк на цыпочках пересёк комнату, прикрыл окно и, подойдя к неширокой кровати, попытался вытащить из-под Васьки одеяло. Однако рука наткнулась на что-то мягкое, холодное, и он прилёг рядом, обнимая девушку, стараясь согреть её своим теплом.
– Милый… ты мой хороший… – сразу прошептала она во сне и обвила его руками, и он, зарывшись лицом в пахнущие мятой волосы, мгновенно заснул…
А утром проснулся раньше, чем обычно, осторожно освободился от обнимающих рук, немного постоял в дверях, удивлённо глядя на узенькую кровать и вспомнил, как ещё со студенческих поездок в колхоз ненавидел эти куцые неудобные раскладушки, слишком короткие для его длинного тела. Какая-нибудь трубка ночью обязательно впивалась в широкую грудь, в плечо или бедро, и потом оставшиеся полдня образовавшаяся ранка саднила, противно ныла. Но этой ночью обычная кушетка прекрасно приняла двоих. На удивление, она была достаточно длинной и широкой, и он с удовольствием потянулся так, что захрустели суставы.