Огонёк для холодного босса. От чувств не сбежать - стр. 31
– Это от ливня. Я без кофты, а там льёт как из ведра. Вот и…
– Да-да-да, – говорю ей и завожу мотор. Вбиваю в навигатор адрес, пока Василиса двигает и губами и беззвучно молится. Забавная. – Давно у тебя это?
– Что? – спрашивает нагло.
Трогаюсь с места, включаю дворники и ругаюсь себе под нос на придурка, перекрывшего проезд.
– Твоя фобия.
– Да нет никакой фобии, – хмыкает, но при очередном громком звуке сжимает пальцы на ремне безопасности. И грозно кидает водителю на перекрёстке: – Да когда этот осёл уже уедет?
Невольно улыбаюсь.
Как будто услышав её, мужик отъезжает, и я трогаюсь с места.
– Включи печку, если тебе холодно. Может, дрожать перестанешь, – кидаю в насмешку. Сам поглядываю на девчонку в боковое зеркало заднего вида. Обзор хреновый из-за дождя. Но на светофоре всё же окидываю взглядом мокрую девчонку. Волосы, собранные в хвост, выбились из резинки, чуть завились у висков. Влага с кожи пропала, а вот тонкий топик до сих пор мокрый, прилипает к телу, как вторая кожа.
Острое внимание привлекают затвердевшие выделяющиеся точки.
Она что, лифчик не носит?
Словно заметив моё внимание к своей груди, скрещивает руки.
Это хорошо, возбуждённым ненавижу сидеть за рулём.
– Так посижу, тут ведь ехать недалеко.
Да, минут за пятнадцать доберёмся. Было бы быстрее, если бы не пробки.
– Как знаешь, – бросаю и концентрируюсь на дороге. Предложив её подвести, у меня не было никаких скрытых мотивов. Мне просто по пути. Да и смешно было узнать, что эта неприступная ледышка боится такой ерунды.
– Можете на остановке меня выбросить. Я до дома сама добегу.
– Боишься, что парень увидит? – усмехаюсь. Отчего-то стоит подумать о том пацане, как пальцы сильнее стискивают кожу руля. Костяшки белеют, а ладони больно горят.
– Нет. Не хочу, чтобы вы ехали по нашим узким дорогам с дырами. Если из-за меня поцарапаете машину, я ремонт буду выплачивать до конца своей жизни.
– Зато будет повод созваниваться.
Шутка ей моя не нравится – чуть кривится, передёргивая плечами.
Я ей неприятен, но меня это мало волнует.
Встаём в пробку на половине пути. Нам ехать ещё минут семь. Проще было бы повернуть в сторону моего дома и быстрее добраться до него. Стоит об этом подумать – телефон начинает разрываться в кармане брюк. Достаю её, сверля экран взглядом. Зинаида звонит.
Делает она это только в крайних случаях.
– Что случилось? – спрашиваю сразу, ответив на звонок. Слышу на заднем фоне плач сына. Такой истошный, что сердце сжимается, превращаясь в горошину.
– Игорь Викторович, тут Лёве страшно. Грома боится, визжит, как будто его бьют. Никак успокоить не могу. Качаю – вырывается. Не кушает, всё выплёвывает. Ползает по ковру, маму зовёт. Не знаю, что делать! Уже минут двадцать рыдает без остановки. Могу позвонить Марии Дмитриевне?