Огонь с небес - стр. 101
– Тоже верно, – нехотя согласился Александр. – А теперь разберём последнюю нестыковку в твоих показаниях. Это ты от меня в Дубуяне удрал? –словно кулаком в лоб, спросил Александр.
Маленькая провокация прошла на «ура». Суслик вздрогнул, словно и с самом деле получил кулаком в лоб.
– Ваша правда, гражданин начальник, – Суслик насупился. – Весной, когда снег ещё толком сойти не успел, в Дубуяну какой-то охотник заявился. Ну я и не придумал ничего лучше, как лешего изобразить. Загоготал, заухал, заревел во всё горло. А после собственным глазам не поверил, когда этот мужичок в ужасе из деревни пятками засверкал. И вот тогда я понял, что среди местных жителей Дубуяна очень дурную славу обрела. Почему и не рванул сразу на запад в Финляндию. А вот когда в деревне вы с пистолетом на боку появились, вот тогда я серьёзно перепугался.
– Что? Неужели я страшный такой? – не удержался от иронии Александр.
– Нет, дело в другом. Охотничье ружьё – это простой мужик-лапотник. А вот пистолет в кобуре на боку – это уже милиция, это уже власть пришла, – с самым серьёзным видом пояснил Суслик. – Откуда мне было знать, что вы не по мою душу явились?
– Справедливо, – охотно согласился Александр.
Во время оккупации Суслик невольно научился презирать простых советских граждан точно так же, как финны презирали его самого как предателя. А когда беглый полицай понял, что перед ним не обычный мужик-лапотник, а милиционер, вот тогда в его жалкой душонке во всю разыгрался трус.
В целом Суслик рассказал всё, что знал, заодно сознался в ограблении магазина. Александр задал с десяток уточняющих вопросов, после чего протянул Суслику исписанные листы и приказал всё внимательно прочитать. На удивление, беглый полицай прочитал всё и весьма прилежно. Видать, очень боялся найти в своих показаниях поклёп на товарища Сталина.
– А теперь на последнем листе, вот здесь, – Александр ткнул пальцем, – напиши: «С моих слов записано верно» и распишись. Да, на каждом листе распишись, в самом внизу, где я специально место оставил.
Суслик старательно выполнил все требования. Беглый полицай и в самом деле решил сотрудничать со следствием, почему не стал упираться и тем более рвать листы протокола допроса.
– И что теперь? Меня не расстреляют? – Суслик протянул Александру последний подписанный лист.
– Суслик, – Александр выразительно глянул на беглого полицая, – ограбление магазина – это наименьший из твоих грехов. Устал я за тобой по лесу бегать, так что в Кондопогу завтра тебя отвезу. Заодно нужно будет украденный товар вернуть и прочие бумаги оформить должным образом. А потом будет суд, может тебя даже в Петрозаводск отвезут. Это не мне решать. Если ты и в самом деле не замешан в массовых казнях мирного населения, а так же не запятнал себя прочими тяжкими преступлениями, то тебя могут и не расстрелять. Гуманная у нас власть, понимаешь. Десять, пятнадцать, в худшем случае двадцать пять лет лагерей тебе дадут. Хотя, будь моя воля, я бы вас, предателей, прямо на фонарных столбах развесил бы.