Огонь посредине зимы - стр. 31
Матеуш покосился на ряды надгробий, отделенные от молельного зала узорной решеткой. Под ними нашли покой именитые горожане. А вот отец Матеуша лежал в земле на кладбище бедноты, где на каждом метре могил больше, чем посетителей в таверне. И надгробия у него нет, только деревянная табличка. Но ничего, получив наследство падчерицы, Матеуш с почестями перезахоронит его в родовой усыпальнице. О Кафедральном соборе Солнца и Луны он не помышлял, довольствуется храмом поскромнее, хотя бы этим. А после, спустя много лет Ганс-младший похоронит в той же усыпальнице его, Матеуша, – должно же проклятое ведьминское отродье подарить ему сына.
– А после пусть помирает. Нужна больно, одни расходы!
Матеуш с тоской подумал о пяти талерах, истраченных на предсвадебные хлопоты. Часть пошла в карман священнику, часть – нотариусу, остальное – на наряды. Он расщедрился, не только себя порадовал обновками. Платье, правда, не новое, куплено у старьевщика, вдобавок Тессе не по размеру, зато с кружевами.
Наконец служба закончилась.
Служки торопливо закатили за позолоченную ширму изображение Бога, потушили лишние свечи. Матеуш довольно крякнул. Рачительный здесь священник, не тратит воск зря, не ошибся он с выбором.
Немногочисленные прихожане – мало кто наведывался в храм в будни, вдобавок днем – потянулись к выходу. Перед тем, как покинуть божью обитель, каждый опускал пальцы в специальный чан с янтарной водой, получая благословение Хозяина солнца.
Матеуш не спешил: дело деликатное, не для чужих ушей. В прошлый раз он чуточку приврал, чтобы добраться до денег Тессы, а сейчас придется раскрыть все карты. Однако Матеуш надеялся, весомый аргумент в виде туго набитого кошелька перевесит сомнения, священник выдаст необходимый документ.
– У тебя ко мне дело, сын мой?
Одинокая фигура привлекала внимание пастыря.
– Только не говори, что невеста передумала!
«Да кто ей даст передумать!» – мысленно хмыкнул Матеуш. Почтительно сняв шляпу, он низко поклонился и подобострастно приложился губами к перстню-печатке с изображением солнца на мизинце священника.
– С ней все хорошо, как условились, завтра предстанем пред вашими очами. Уж как Тесса волнуется, не дождется этого дня! Столько лет, бедняжка, мучилась, скрывала запретную любовь!
– Да-а, – согласно кивнул пастырь, – люди на такое косо смотрят: все же отчим и падчерица. Пожалуй, еще решить могут, будто ты ее соблазнил.
Он строго глянул на Матеуша: мол, признавайся, не блудил ли?
– И в мыслях не было! – замахал руками тот. – Она девица.
– Это хорошо, – довольно кивнул священник. – Невеста в день брака должна предстать пред людьми и богами непорочной. Однако что же тебя тревожит? Во время службы ты дергался, что-то бормотал.