Огонь под пеплом - стр. 14
– Довольно, герр Мельцель, – оборвал Наполеон немецкую болтовню. – Начнем.
Немец поклонился, подошел к ящику и щелкнул каким-то рычажком сбоку; послышалось тоненькое скрежетание шестеренок, манекен поднял правую руку, коснулся ею своего лба и сердца и наклонил голову. Наполеон уселся перед шахматным столиком напротив, перевернул доску белыми фигурами к себе и передвинул королевскую пешку с е2 на е4.
– Прошу великодушно извинить меня, сир, но первый ход всегда делает Турок, – проблеял Мельцель.
– Белыми всегда играю я, – отрезал император.
Мельцель подошел к машине и передвинул белую пешку. Под мелодичный скрежет правая рука автомата простерлась над доской, пальцы сжались и разжались, красная королевская пешка переползла на е5; Мельцель переставил ее на доске императора. Наполеон двинул ферзя на f3, автомат – коня на с6. Белый слон вырвался вперед; красные высвободили второго коня. Что ж, быстрота и натиск – залог победы. Второй слон белых встал перед королем. Автомат звякнул, рука повисла в воздухе, а затем отодвинула белого слона обратно.
– Прошу прощения, сир, но вы ошиблись. Слон так не ходит.
Наполеон улыбнулся и пожал плечами, поставив на ту же клетку коня. Играя с Бертье, маршалом Мюратом или госсекретарем Маре, ему тоже случалось «ошибаться», но еще никто и никогда не сделал ему замечания: все знали, что император не любит проигрывать.
Красные слоны рвались вперед; белые сделали рокировку. На одиннадцатом ходу из-под лакированного дерева донесся металлический голос: «Шах!» Наполеон вывел своего короля из-под угрозы от красного коня и заслонил пешкой от ферзя, но рядом тотчас очутился второй красный конь. «Шах!» Белые фигуры оказались зажаты собственными пешками в левом углу, в то время как красные спокойно вели планомерное наступление. Белый король метался туда-сюда; уже на девятнадцатом ходу стало ясно, что ему не уцелеть, однако Наполеон продолжал партию, надеясь, что соперник всё-таки допустит ошибку. На двадцать четвертом ходу белая пешка съела последнего красного слона, но в это время над белым королем навис красный ферзь, поддержанный конем. Наполеон встал, взял своего короля, положил на доску и вышел. Дюрок и Маре поспешили за ним, Мельцель остался один.
Выждав немного, он подошел к дверям, за которыми только что скрылся император, прислушался, прикрыл их поплотнее, вернулся к машине и распахнул дверцы. На месте часового механизма сидел человек, скрючившись в три погибели; свеча под прозрачной шахматной доской сразу погасла. Мельцель помог ему выбраться.