Огонь и кровь. Повесть - стр. 18
Знаю, о чём тут можно подумать, но видов на неё я, конечно, не имею и иметь не могу, да и смешно это. За ней, кажется, ухаживают наши офицеры. Два или три раза заходил Катин, который то заносил ей банку ананасов, то какие-то московские журналы. С Сомовым я её тоже пару раз видел.
Расскажу об отношениях, которые у меня тут сложились с сослуживцами после приезда. С солдатами пока всё хорошо, конфликтов никаких не было, да и как я говорил, все слишком дорожат своим положением здесь, чтобы доводить дело до ссор.
С офицерами тоже всё нормально. Катин, которого я считал рутинёром и которого опасался, оказался довольно спокойным и разумным человеком. С солдатами он напорист, говорит с вызовом, смотрит так, как будто они все ему должны что-то. Но оказалось, что этот его тон – просто особенность, которую надо учитывать. Иногда почти кричит на тебя: «Где ты тут поставил запятую, я тебе сказал, перенести надо!» Ты теряешься, путаешься, а он только масла подливает: «Да что же тебя, бестолочь, баран тупой, ничему не учили что ли!» Кажется, уже всё, сейчас до ручки дойдёт и тебя ударит чем-нибудь. Но видит, что ты совсем уже запутался, останавливается, успокаивается, и терпеливо всё заново начинает объяснять. Впрочем, вижу я его редко, он по большей части бродит по узлу связи, распоряжаясь работами и нарядами. Говорят, кстати, что он не дурак выпить, и когда не находит собутыльника, пьёт в одиночку, закрывшись у себя в машине.
С Сомовым тоже всё хорошо, он мне даже понравился, несмотря на свою драконью репутацию. Начальник он, кажется, справедливый. Например, одним из первых его распоряжений на узле связи было раздача белья солдатам, которое до того удерживал под замком наш старшина, прапорщик Непейвода – человек корявый, усатый, угрюмый и как все старшины – первостатейный жучила, снега у него зимой не допросишься. Перед Сомовым он, впрочем, сразу же начал лебезить, достал ему военную форму натовского покроя (на неё у нас мода сейчас), принёс свежую смену белья, подушку, ну и так далее. Сомов отослал все эти ритуальные дары обратно. Тот как-то притих, и теперь ходит как шёлковый. Разобрался Сомов и с документами, с которыми на Узле был ужасный бардак. С прошлого начальника осталась целая гора каких-то расчётов, неоконченных планов, неизданных приказов. Особенно же много оказалось рапортов, которые я дня два, наверное, разбирал. Любопытно, кстати, что очень многие из них составляются не в обычной канцелярской форме, вроде «за добросовестное выполнение телеграфисткой Ивановой должностных обязанностей прошу наградить её премией», а в стиле «Иванова героически выполняла свой воинский долг, не щадя жизни и бесстрашно проливая кровь во славу Отчизны», ну и так далее. Сомов все такие бумаги приказал переписать, но в группировке их ходит довольно много.