Огонь его сердца. Королевская Академия - стр. 41
10. Глава 7
О том, как жилось бедной Оливии на птичьих правах у “благодетеля” дядюшки я рассказывала с искренним сочувствием к девушке. И злостью на тех, кто посмел угнетать сироту. Пока Оливии не исполнилось двадцать пять лет, она не имела права вступать в наследство. Такие здесь были правила. А поэтому всем её имуществом, в том числе и той самой спорной долей в бизнесе, управлял дядюшка. Лишить наследницу состояния прямо он не мог, только если… да. Была одна маленькая лазейка, которой они и хотели воспользоваться. Не дать Оливии выйти замуж и вытравить её в святую обитель, вынудив отрешиться от всего мирского.
Подлые людишки.
Катори слушал молча. Иногда кивал, иногда задумчиво отводил взгляд, но не перебивал и не переспрашивал. За время моего повествования он дважды подливал мне в чашку чай, потому как от продолжительного монолога у меня постоянно пересыхало в горле и я очень быстро выпивала всю жидкость.
Когда я закончила, магистр тяжело вздохнул.
— Плохи дела, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. А я подумала, что он хотел сказать более ёмкое “дело дрянь”, но педагогическая этика не позволила выразиться столь красочно.
— Это мы и сами знаем, — проворчал кучин, привлекая к себе внимание.
— Что он сказал? — спросил Катори, посмотрев на Мирримура, а после — на меня.
— Вы не понимаете? — зачем-то уточнила я.
— К сожалению, пока не научился различать по интонации смысл мяукания, — развёл руками преподаватель, а я невольно улыбнулась.
— Ничего важного он не сказал. Сарказмирует.
Дрейк вскинул брови, а я прикусила губу. Язык, Оля, язык! Нельзя же так палиться!
— Любит он у меня иронизировать по делу и без, — ответила я, глядя на кучина со всей “любовью”.
— Я тут подумал… — Катори поменял положение, сделав упор локтями о стол, и задумчиво потёр подбородок. — А не из-за кучина ли вы оказались в парке в тот злополучный день, когда потеряли память?
— Не в бровь, а в глаз, — едко заметил Мирримур, очевидно, воспользовавшись моими земными архивами.
— Из-за него, — не стала отпираться я. Тем более теперь наличие столь редкого фамильяра у меня уже не было тайной для магистра. — Вы теперь отмените мои визиты к профессору Цве… Штайн?
— Нет, — удивил меня Катори. — Или память к вам вернулась? Вы вспомнили все подробности?
— Не совсем, — грустно вздохнула я. Могла бы солгать, но чувствовала, что он сразу всё поймёт. И то хрупкое доверие, что едва появилось между нами, будет утрачено навек.
— Тогда придётся вам потерпеть общество профессора. И… как вы там хотели её назвать?
— Можно я не буду отвечать? — смутившись, я опустила взгляд на свои руки, чинно сложенные на коленях. Ни дать ни взять, — выпускница пансиона для благородных девиц.