Огонь Ассургины - стр. 18
Палуба вздрагивала. Эта дрожь возникала каждый раз, когда над баком вздымались потоки темной воды. Они с шумом опрокидывались на бак и растекались по палубе. Корму временами подбрасывало, тогда настил то приподнимался, то неожиданно уходил из-под ног.
Томас начал ощущать неприятную тяжесть в голове и посасывание под ложечкой. Бахрей выглянул из каюты, позвал его и предложил выпить чаю с мятой.
– Это хороший чай, – говорил торговец, расставляя на столе фарфоровые чашечки. – Ты морской болезнью не страдаешь? Помогает.
Томас не знал, что такое морская болезнь. Однако чай вдруг показался ему противным. Томас лег на койку и скоро заснул.
Поднялась волна. Ветер срывал с гребней пенные завитки и яростно бросал их в корму. «Тиамат» стремительно неслась по волнам, изо всех своих хрупких сил стараясь уйти от урагана, который все наседал на нее.
Проснулся Томас оттого, что дхау дергало из стороны в сторону. Сквозь наглухо задраенные иллюминаторы в каюту проникал мутный свет. Временами на иллюминаторы накатывалась бешено пенящаяся вода, и тогда в каюте становилось совсем темно. Скрип переборок и бимсов10 раздирал душу.
Юношу охватило чувство беспомощности. Адская качка наводила на мрачные мысли. Было жутко, хотелось поскорее выскочить из каюты на свежий воздух, к людям.
Внезапно Томас почувствовал, что голова налилась свинцом. В висках застучало, в каюте стало не хватать воздуха. Духота, жара и отвратительный запах наполнили ее. К горлу подкатил ватный комок. Ужасная сосущая тошнота выматывала его существо. Она вытягивала душу и ввергала в смертельную тоску.
– Морская болезнь?! – мелькнула мысль. – На воздух!
Томас встал. Бахрей, свернувшись калачиком и подложив под щеку обе ладони, безмятежно спал на соседнем диване. Цепляясь руками за что придется, юноша вышел на палубу.
Несколько матросов лежали вповалку рядом со входом в каюту. Бледные, с мутными глазами, они казались совершенно беспомощными. Одни тихо стонали, других «травило». Вид страдающих морской болезнью еще больше усилил муки Томаса.
Цепляясь за протянутый леер11, он поднялся на ют и уселся прямо на трапе, ухватившись руками за стойки перил. На ветру морская болезнь была не так мучительна и качка, хотя и казалась страшнее, переносилась легче.
Потрясенный, полный благоговейного ужаса и восторга, Томас смотрел на грозную и величественную бурю – первую в своей жизни.
На всем видимом пространстве море вздымалось холмистой поверхностью. Волны бились друг о друга, громоздились одна на другую седыми верхушками. Цвет воды нельзя было определить – все бурлило пеной. Только вблизи борта безликие гребни, прежде чем навалиться на него, превращались в свинцово-зеленые валы. Они со всех сторон окружали «Тиамат», обдавая брызгами всех, кто находился на юте.