Огни Аль-Тура. Желанная - стр. 4
Я шла к этому несколько лет, упорно училась, отринув другие стороны своей жизни. Пока мои школьные подруги ходили на свидания и учились целоваться, я писала. Писала обо всем и реальном, и выдуманном. Я наполняла свое выпускное портфолио сотнями рассказов, эссе. Был даже период, когда я пробовала себя в поэзии.
В общем, я поставила на кон все, сконцентрировавшись на поступлении только в одно учебное заведение – университет Вердана на факультет межпланетарной журналистики.
Для этого я учила верданский и общепланетарный языки. Денег у семьи на программы и иперы не было, так что я просто устроилась подрабатывать в кафе, которое держала семья выходцев с Вердана и просила их со мной разговаривать на родном языке.
Собственно, именно там, в кафе, меня и заприметил человек, который стер с лица Мироса прежнюю Милу Громову.
Первые волны беспорядков начались ночью в городах, примыкающих к уранодобывающим предприятиям. Постепенно волна докатилась и до столицы Мироса, города Тивана, в котором жила моя семья.
Кстати, я самая старшая среди детей Громовых. Остальным моим братьям и сестрам Лиле, Айле, Тихону и Михалю на тот момент было 14, 10, 7 и 3,5 года, соответственно.
В общем, когда мы проснулись, в столицу уже штормило. Но никакой паники среди населения планеты еще не было.
Родители отправились на работу, дети остались дома. Мы с малых лет были приучены к самостоятельности, были сплоченными и помогали друг другу, поэтому нас безбоязненно оставляли одних.
Я, как обычно, пошла на подработку в кафе. Накануне я получила сообщение о своем зачислении в университет, поэтому была радостной и воодушевлённой, даже надела праздничный сарафан.
На улицах было уже неспокойно. Но мы так привыкли к такой обстановке, что в какой-то момент, наверное, просто в какой-то степени потеряли бдительность.
До работы в тот день я так и не добралась. Точнее, добралась, только уже не прежняя я. А та, что осталась там, под грязным порванным сарафаном и кожей в синяках. Испуганная, сломленная, раненная и повзрослевшая, казалось, сразу на вечность.
Тот, кто тогда сделал со мной самое страшное, что, наверное, можно сделать с 17 летней девочкой, которая до этого и не целовалась-то ни разу, сказал, что долго искал подходящий момент. Я помню, что лежа грязной на земле, я пообещала себе, что он обязательно будет наказан.
И не побоялась ни рассказать, ни описать, ни указать, ни пройти все необходимые процедуры. Знаете, что я тогда думала? Как странно, Земля освоила космос, колонизировала десять планет, а жертв насилия часть общества по-прежнему винит в случившемся и удивляется, как у них хватает смелости заявить обо всем во всеуслышание. Да еще и бороться за справедливость. Это же стыдно!