Огненный Зверь - стр. 90
Не успела удивиться, как картинка мигнула и сменилась. Я не смогла различить ни места, ни окружения, яркое солнце слепило глаза. Видела только нас обоих, меня и Кирилла, мы страстно целовались, и не было похоже, что ему это не нравится.
Я задохнулась. Это правда? Это будет? Это… может быть?
Картинка снова сменилась.
Незнакомая квартира, черное шелковое постельное белье, и я… Обнаженная на этом белье. Белизна моей кожи бьет по глазам в сравнении с цветом простыни. Я целую кого-то, обнимаю… Но кто это? В этой картинке не было того внутреннего света и радости, как в предыдущей, и еще до того, как изображение развернулось, чтобы показать моего партнера, я знала, что это не Кирилл. Это Андрей!
Нет! Хотела уже распахнуть глаза и прекратить это, но Зверь остановил меня.
«Досмотрим», — тихо, но настойчиво попросил он, и я сдержалась.
Картинка снова сменилась. И я тут же пожалела, что не послушалась своего собственного внутреннего голоса.
Увидела Диму Мартынова, на ярком солнце его веснушки снова бросались в глаза. Я была в теплой одежде. Лежала… на снегу? Но ясно я видела другое: он обнимал меня, его губы приближались в моим…
Вспышка, изображение стало осыпаться, как будто кто-то ударил молотком по цветному стеклу.
Ахнула, открыла глаза и тут же отдернула руку. Мои ладони вспотели, тело била крупная дрожь.
— Что это было? — потребовала я.
Это не могло быть правдой, это все какой-то бред, калейдоскоп с участием знакомых героев, но действие совсем нереалистично. Я никогда не лягу в постель к Андрею, не подпущу к себе Мартынова, Кирилл никогда не посмотрит на меня с таким обожанием, как в этом видении. Это все неправда!
Золотаревский внимательно изучал выражение моего лица.
— Я знаю лишь то, что вижу, — спокойно сказал он. Во всяком случае, осуждения в его глазах я не заметила.
Я все еще дрожала. Мне совсем не нравилось то, что увидела, и я не могла найти этому объяснений.
— Нет, так не пойдет! — Я была на грани истерики. — Вы должны сказать, что это? Это будущее? Это вероятность? Что это?!
— Это будущее, — разбил он все мои надежды. — Видения были очень яркие. Когда картинка размыта, значит, это всего лишь возможность, когда такая — это данность.
— Чушь собачья! — Я сорвалась с места и заходила по комнате. — Я и Андрей — это бред!
Снова захотелось крушить мебель, вот и пошел прахом весь мой самоконтроль. Мне было очень обидно, что Владимир Петрович мог допустить, что я способна на нечто подобное… Как ни крути, это полная ерунда, если Кирилл мог так тепло на меня смотреть, если он целовал меня, как я могла прыгнуть в объятия Андрея и, тем более, Мартынова, который у меня уж точно не ассоциировался с постелью? Может, меня околдуют, опоят? Может, я не буду отдавать себе отчет?