Огненный Зверь - стр. 62
В этот момент заметила, как Кирилл едва заметно покачал головой. Предостерегая меня? Его движение было практически незаметным, и я была готова поклясться, что его действительно не уловил никто из присутствующих. Как странно, ведь он мог вступить в дискуссию открыто, а не подавать мне тайные знаки.
То, что в моей голове зашевелилась мыслительная деятельность, поумерило мою ярость, и я смогла выдохнуть. Что ж, придется потом при случае сказать Кириллу спасибо. Устроить скандал с моей стороны было бы самым глупым, на что я вообще была способна.
Медленно выдохнула и только тут заметила, что Владимир Петрович внимательно следит за моей реакцией: ждал, как я отреагирую на провокацию.
— Будьте добры, не называйте меня милочкой, — медленно и тщательно взвешивая каждое слово, произнесла я. — Тогда мы сработаемся.
На лице Коврова промелькнуло разочарование — он жаждал ссоры не меньше меня. Кивнул, признавая, что установлено перемирие.
Золотаревский теперь просто лучился от довольства, и во мне зародилось сомнение, что все это было не более чем проверка, насколько я умею держать себя в руках.
— Ну, все, дорогие. — Он хлопнул в ладоши, изображая гонг. — Повеселились, и хватит. Предлагаю всем приступить к своим непосредственным обязанностям. Андрей, ты обещал позаниматься с Петей, помнишь?
— О чем речь! — вскинулся здоровяк. — Обещал — сделаю!
Владимир Петрович удовлетворенно кивнул и поднялся со своего места.
— Так, пятнадцать минут перерыв, допивайте кофе. Я к себе. — Он повернулся ко мне. — Вас со Зверем я жду у себя в кабинете ровно через пятнадцать минут. — И направился к дверям.
Помещение взорвалось голосами. Мне показалось, что нахожусь в аудитории, которую внезапно покинул преподаватель. Все расслабились, на лицах появились улыбки, люди начали болтать между собой.
От внезапной смены атмосферы почувствовала себя еще больше не в своей тарелке. Они все знали друг друга, у них было много общего, я же здесь чувствовала себя придорожным камнем, выброшенным на трассу.
Заметила, как Кирилл бросил на меня один короткий взгляд, потом быстро поднялся и направился к Леночке, которая в этот момент как раз встала из-за стола. Ее лицо по-прежнему было несчастным.
Он вдруг подхватил ее на руки и закружил по комнате. Леночка рассмеялась, грусть слетела с ее лица, будто маска.
— Поставь меня, балбес! — смеясь, выдавила она, но не сделала и слабой попытки высвободиться.
— Перестанешь кукситься, поставлю, — в его голосе тоже был смех.
Правда ли ему хотелось смеяться? Или он делал это, чтобы развеселить девчонку, которую я незаслуженно обидела? Мне показалось, что его глаза все еще были серьезными, и веселье их не коснулось. Вопрос только: какое мне до этого дело?