Огненный Зверь - стр. 102
Владимир Петрович еще больше замедлил шаг, посмотрел на плывущие в ясном небе облака, вздохнул.
— Как много вопросов, и как мало тех, на которые я могу дать тебе ответ. Конечно же, у них есть имена. Но я их не знаю. Возможно, это их природный дар, возможно, они выпили его у одной из своих жертв, но я никогда не вижу их ясно — обрывки, непонятные кусочки, вырванные из контекста. И всегда в плащах с капюшонами. Я никогда не видел их лиц…
— Это легко может быть кто-то из тех, кого вы знаете, — предположила я. Уж Золотаревский-то явно знал всех магов города.
— Может статься и так, — подтвердил он худшие из моих опасений. — Но перед ними я бессилен. Могу только надеяться, что одно из моих видений покажет лицо под капюшоном, а не просто черную ткань.
— Так что случилось с Артемом дальше? — спросила я, будучи совсем неуверенной, что хочу услышать продолжение.
— Артема поселили здесь, — снова заговорил Владимир Петрович. — Его состояние очень беспокоило Кира. Мальчик совсем не хотел жить, не мог смириться с потерей родителей, обвинял во всем свои способности, считал, что они всему виной… — Золотаревский скривился. — Впрочем, с этим трудно поспорить. Кир тратил на него очень много времени, он чувствовал, что состояние мальчика не предвещает ничего хорошего. Кир — отличный психолог, он уже больше десяти лет занимается такими проблемными детьми, сам еще был мальчишкой, когда начал мне помогать тут. И, должен признать, ему всегда удавалось. Люди тянутся к нему, верят. Он вытянул многих почти с того света, дал новую надежду. Дети вырастают и уходят от нас, а мой мальчик всегда остается здесь, чтобы помогать другим. А в этот раз не смог.
В горле запершило.
— Как? — все же спросила я.
— Несколько раз Кир улавливал в настроении Артема нежелание жить, настрой что-нибудь с собой сделать. Он дважды вынимал его из петли. Первую неделю пребывания здесь Артема Кир проводил здесь дни и ночи, сканируя настроение мальчика. В последнее время нам стало казаться, что мальчик смирился.
— Он смирился не с тем, с чем вы думали, — догадалась я.
Владимир Петрович кивнул.
— Ты права. Видишь ли, Кир не умеет читать мысли, только чувства. Он чувствовал, что Артем смирился и успокоился. Никто не мог подумать, что это спокойствие означает, что он определился для себя раз и навсегда, что не будет жить. — От этих слов я вздрогнула. — Способность чтения мыслей — дар нередкий, но обстоятельства сплелись так, что последний из воспитанников, обладающий им, вырос и оставил Ясли полгода назад. Есть у нас, правда, еще один, но ему всего три годика, он еще сам ничего не понимает, не то что предупредить нас. Вчера Кир уехал домой, а ночью ему позвонили: Артем повесился на чердаке.