Огненный тыл - стр. 29
Шубин поднялся на скрипучее крыльцо, стукнул в дверь. В доме что-то скрипнуло, завозились люди. Охнула женщина. На нее шикнул мужчина. Словно прятали что-то. Недоеденный ужин?
На всякий случай Глеб отодвинулся за косяк – хотя пуля через дверь в подобной ситуации стала бы верхом безумия.
Скрипнула половица.
– Кого там черт принес? – хрипло проворчал мужик. – Не иначе соседушка? Какого хрена не спишь?
– Свои, открывайте. Все объясним.
Некоторое время за дверью было молчание. Потом раздался мучительный вздох, брякнула щеколда, и дверь приоткрылась. Мужчина в безрукавке из жиденького меха был невысок, плотно сбит. Он держал коптящую свечу. Плясали тени по настороженному лицу, по лысине, обрамленной тонкими волосами.
– Добрый вечер, – поздоровался Шубин, – войти позволите?
– Вы кто?
– Свои мы, – повторил Глеб, – свои, дядечка…
Мужик смиренно кивнул, отвернулся и побрел в хату, держа перед собой свечу. Он припадал на левую ногу – можно было и не спрашивать, почему товарищ не в армии.
В чистой комнате горела масляная лампа. Пламя колебалось, по стенам струились тени. За столом сидела прямая, как лопата, женщина с распущенными волосами. Она взволнованно вздрагивала, бегали глаза. В углу на лавке примостилась девочка лет шестнадцати в мешковатом одеянии – вся в маму. Она держала руки на коленях и жалобно моргала. Задрожала, когда Дубровский шагнул к ней, прижала руки к груди.
– Спокойно, Маша, я Дубровский, – разведчик заговорщицки подмигнул. Глеб раздраженно поморщился.
– Я не Маша… – тонким голоском протянула девчушка.
– Так и я не Дубровский, – засмеялся Дубровский.
– Не обращайте внимания, граждане, – произнес Шубин. – Я правильно понимаю, вы местные?
– А вы… кто? – поколебавшись, спросила женщина.
– Свои, повторяю в третий раз.
– Свои – они разные бывают, – резонно заметил хозяин. Он застыл посреди комнаты в странной позе, словно собирался отдать пионерское приветствие.
– Мы похожи на немцев? – Шубин сдвинул на затылок капюшон. Блеснула звездочка на пилотке.
– Так если и не немец… мало ли кто ты такой… – промямлил мужик и отвернулся. – Всякие тут ходят, поди пойми…
– Все, хватит ломать комедию, – строго сказал Шубин. – Бдительность – это похвально, но надо и меру знать. Красная Армия, просим любить и жаловать.
– Родные вы наши… – выдохнула некрасивая женщина и так сморщилась, что сделалась совершенно непривлекательной. – А мы-то гадаем, кто такие…
Робко улыбнулась и «неМаша» на скамейке. Хозяин семейства на минуту задумался и решил вымучить холодную улыбку.
– Силантий Лукьянович я, товарищи. Парамонов моя фамилия. Живем тут, в Теплом Ключе… Раньше на скотоводческой ферме работали, в колхозе «Верный путь», а сейчас вроде и не работаем нигде, – выживаем, на огороде брюкву с морковкой выращиваем… Немцы нас не тронули, не нужны мы им. Я инвалид еще с Халхин-Гола, осколок застрял, нога не сгибается… Это супруга моя Тамара Фоминична, это доченька Лиза…