Огненные врата - стр. 46
– И вообще, колючая ты какая-то! Ну что тебе стоит быть нежной, женственной? Всякие там юбки, каблуки, прочая женская спецодежда… – пробуя, Корнелий зачерпнул ложкой суп. – Кажется, соли маловато… И перец-горошек не помешал бы! Чего вот ты, например, с этой лампой связалась? А?
– Плюнь на руку! – велела Варвара.
– Зачем? – удивился Корнелий.
– Чтобы мокрая была. А теперь подержи здесь!
Корнелий послушно взялся за провод.
– Теперь тут! Первый не отпускай!
Корнелий взялся за другой провод и, завопив, подскочил на полметра. Электрический разряд заставил его щелкнуть зубами.
– Спасибо! Я хотела выяснить, можно ли обойтись без заземления! – поблагодарила Варвара.
Внезапно Добряк под столом поднял морду и негромко зарычал.
– Кто-то идет! – сообщила «гражданка Гормост».
Корнелий прислушался. Толпа снаружи гудела, как горный поток. Кто-то вещал в мегафон, уговаривая купить лотерейный билет.
– Кто спорит? Еще как идут! – согласился он.
– Кто-то идет к нам! И Добряк его знает!
– Почему?
– Шерсть на загривке лежит. Когда идет чужой, она встает дыбом.
Варвара хорошо изучила своего пса. Не прошло и десяти секунд, как в железную дверь негромко стукнули два раза и потом еще один. Варвара отодвинула тяжелый засов. В не самую просторную в мире комнату протиснулась Дафна. Навьюченный сумками Мефодий подзадержался, читая объявление на железной двери:
«Уважаемые москвичи и гости столицы! В случае каких-либо вопросов, связанных с использованием данного помещения, шума, жалоб или нарушения пломбы звоните в эксплуатационный отдел «Гормост».
Дальше почему-то следовал сотовый телефон Варвары.
Меф вошел. Добряк перестал рычать, вильнул хвостом и принялся обнюхивать пакеты.
– О, привет! Давно вас не было! – сказала Варвара. – Чего вы там притащили? Пожрать? Положите где-нибудь!.. А изоленты у вас, случайно, нету? Так я и думала!
– Ее можно заинтересовать только изолентой! А меня нет! Я всем интересуюсь! – заявил Корнелий, начиная деловито рыться в сумках.
– Ха-ха, – деревянным голосом сказал Меф.
Он попытался улыбнуться, но только оскалился, издав непонятный самому звук. Ему было скверно до тошноты. Хотелось скорее выскочить наружу. И будь что будет. Меф ощущал себя как человек, случайно раздавивший соседскую девочку и пришедший к ее родителям извиняться.
Порой Мефодий ненавидел Варвару за то, что виноват перед ней. В такие моменты ему не то что навещать ее не хотелось, но и весь центр Москвы казался «оварваренным» и страшным. Тяжело ощущать, что ты причинил кому-то боль и не можешь отыграть назад. Если в такие дни Дафна отправлялась к Варваре, то Мефодию палкой приходилось загонять себя в рамки человечности и идти вместе с ней.