«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - стр. 59
В камыше раздались крики, бояре сразу натянули тугие луки и выстрелили на голоса. Некоторые стали метать стрелы с невероятной скоростью. Было видно, как то тут, то там трясется камыш от мечущихся в панике степняков. Вот-вот догорят остатки…
Из огня, визжа от ужаса и рассыпая искры, вырвались всадники. Бояре защелкали луками, как из пулемета. Выскакивающие из огня степняки не проезжали и десяти метров, на глазах превращаясь в дикобразов с иглами в виде стрел. С реки раздалось несколько шумных всплесков. Похоже, кто-то решился спастись от огня в реке, или, скорей всего, лошади сами понесли от пожара прочь, не слушая своих седоков. По реке проплыли четыре коня и, отфыркиваясь, выбрались на берег уже у сгоревшего края, но без седоков.
Вот и все. Князь с Гориным и с частью бояр поскакали к куче трофеев, а я подъехал к деду Матвею. Появился Демьян, сияя ярче новой гривны. В руках держит лук. Дед Матвей нахмурился.
– Где ты взял этот лук, отрок? – Тон Кубина не предвещал ничего хорошего.
У Демьяна улыбку сдуло с лица, лук он спрятал за спину, а сам понурился.
– Это лук боярина Володимира Ивановича. У боярина все равно кольца нет, как бы он его натянул?
Дед Матвей, подъехав, отвесил подзатыльник, прямо по шлему. Да так, что он съехал на глаза.
– Спрашивать надо, бестолочь. Сними шишак-то, руку отбил, – затряс отбитой рукой дед Матвей. – И много поганых ты настрелял?
Демьян скинул шлем и глянул исподлобья:
– Каждый вторый – мой.
Кубин захохотал. Я тоже усмехнулся.
– Ну-ну, Робин Гуд. Три десятка ратников по двум дюжинам поганых стреляло, и каждый второй – твой?
А дед Матвей, отсмеявшись, сказал:
– Перехвалил я тебя давече, перехвалил. Но насмешил, отрок, ой, насмешил. Только не ври боле. И не хвастай. Не дело это. Грех!
– Я правду говорю! – вскинулся Демьян. – Доказать могу. Поедем, бояре.
И поскакал к телам степняков. Мы с Кубиным не спеша направились за ним. Демьян остановился у убитого степняка и показал на тело:
– Вот, бояре, мое доказательство.
– Ну, стрелы, и что?
Парень, не смутившись, показал на оперение.
– Посмотрите, бояре. Мои стрелы трехперые, а у остальных два пера. Мои стрелы убили поганого.
Я показал на утыканное стрелами тело.
– А эти стрелы его что, пощекотали?
– Я их выдернул из головы, посмотрите.
Мы слезли с коней и посмотрели на голову степняка. Обе глазницы были пробиты. Демьян сказал гордо:
– И так у дюжины.
Мы в молчании обошли все трупы. Что говорить? У двенадцати глаз не было. В них торчали трехперые стрелы.
– Ну, ты даешь! Прям, Вильгельм Телль какой-то.
Кубин покачал головой: