Огненная проповедь - стр. 15

Сначала Зак старался изобличить меня. Он забрал мою любимую куклу, Скарлетт, в красном платье, которое сшила мама. После того, как мы стали спать на разных кроватях, я неизменно укладывала куклу рядом с собой – ночами с ней казалось уютнее. Даже в двенадцать лет я не расставалась со Скарлетт, обнимала ее во сне. Грубые шерстяные волосы куклы кололи кожу и успокаивали нервы. Однажды утром она исчезла. За завтраком я спросила о ней, и Зак победоносно просиял:

– Она спрятана за деревней. Я взял ее, пока Касс спала.

Он повернулся к родителям.

– Если Касс найдет, где я закопал ее куклу, значит, она – провидец. Это будет доказательством.

Мать упрекнула его и положила руку мне на плечо, но весь день я замечала, как пытливо поглядывали на меня родители. Я плакала, как и задумывала. К тому же, видя подозрительность родителей, это было не так уж сложно. Как же сильно им хотелось узнать, кто из нас Омега, пусть даже это означало, что им придется отослать меня навсегда.

А вечером я достала из маленькой коробки с игрушками незнакомую – на первый взгляд – куклу в простой белой рубашке и с уродливо остриженными волосами. Той ночью я снова обнимала свою Скарлетт. Еще за неделю до этого я убрала ее в коробку с игрушками, только прежде состригла ее длинные волосы, а красное платье надела на самую нелюбимую куклу.

С тех пор Скарлетт оставалась в моей кровати на виду, хоть и никто об этом не догадывался. Я же и не подумала идти к обугленной молнией иве в низовье реки и выкапывать куклу в красном платье, которую спрятал Зак.

Внизу, на кухне, мама с папой снова спорили, их голоса просачивались через доски пола, как дым.

– С каждым днем эта проблема становится всё невыносимее, – ворчал папа.

Голос мамы звучал тише.

– Они не проблема, они – наши дети.

– Один из них, – вскинулся он. О стол громко стукнул чайник. – Второй – заражен и опасен. И мы не знаем, кто из них.

Зак терпеть не мог, когда я видела, что он плачет, но в тусклом свете огарка свечи было видно, как подрагивает его спина. Я выскользнула из-под одеяла и сделала пару шагов к его кровати. Тихонько скрипнул дощатый пол.

– На самом деле он так не думает, – прошептала я, кладя руку ему на спину. – Он не хочет причинить тебе боль, когда говорит такое.

Он сел, сбросив мою руку. Я удивилась, увидев, что он и не пытался вытереть слезы.

– Не его слова меня ранят, – произнес он. – Всё, что он говорит, правда. Хочешь похлопать меня по спине и утешить, будто ты такая заботливая? Но не они мне причиняют боль. И даже не другие дети, которые бросают в нас камни. Это всё ты, понимаешь?